Красные лисы - стр. 2
Младший лейтенант госбезопасности Егоров прибывал в эмоциональном нокдауне. Он реально не понимал, что тут происходит, и кто является той силой, что смогла вот так запросто в заброшенном карьере собрать такое невероятное количество детей. Но и это не было самым главным. Он с недоумением отметил тот факт, что лица всех детей были сосредоточенны, суровы и смотрели не в стиле «дядя дай конфетку», а их лица говорили… , или не так…, они спрашивали – «ты свой или чужой». Он даже мог сказать, что выражение их детских лиц было как у взрослых в тот миг, когда они готовятся к бою. Так могли смотреть двадцать шесть бакинских комиссара*, готовящиеся идти в свой последний и решительный бой.
Примечание. Двадцать шесть бакинских комиссара – легендарные личности во времена советской власти, чей героизм проявился в борьбе с империалистами в тысяча девятьсот восемнадцатом году.
Ни тени наивности, ни грамма сомнения, только смелый взгляд голодного хищника, решительность которого так и сквозила, что он будет идти до самого конца. И с ним не получится договориться, его не получится задобрить или поманить куском мяса. Он – хищник, он не ведает компромиссов, и да…, ОН возьмет всё!
В слегка ошалелом виде Леонид вышел из машины и под окрик товарища Лиса открыл багажник, к которому как по команде ломанулась стайка детей. Стайка?! Какая на хрен стайка!? Это была не стайка. А стая! Почему? Да потому что они бежали строем, а дождавшись открытия багажника буквально за секунды опустошили его передавая тяжелые коробки выстроившись в цепочку. Вы бы это видели! Это был какой-то цирковой номер! Леонид был готов поклясться, чем угодно, что чтобы проделать подобное им нужны были годы упорных тренировок. Каких в задницу тренировок, они же дети!!! Еще раз посмотрев в спину удаляющихся «несунов», младлей захлопнул багажник и взяв себя в руки пошёл по направлению к трибуне. Его сопровождали уважительные взгляды сотен детских глаз. Особенно мальчишки пялились на его, совсем не пустую кобуру с наганом. Леонид шёл и чувствовал, как волосы на коротко бритом затылке встают дыбом, а по спине туда и обратно снуют тысячи, нет, миллион мурашек! Ему никогда не приходилось чувствовать нечто подобное, и это было странно. Очень странно.
Вокруг трибуны стояло с десяток парней возрастом от четырнадцати до семнадцати лет. У каждого на левой руке была красная повязка с надписью «вожак». При приближении Егорова вожаки его отсканировали взглядами и как по команде расступились, признав за своего и освободив место вблизи святая-святых – трибуне. Странная мысль проскочила в сознании – «а, что, если бы его не признали своим…». Ну, что бы было бы? И в какой-то момент ему стало страшно и странно одновременно. Он никогда не был в подобной ситуации и некоторые мысли о происходящем заставляли кровь буквально стынуть в жилах. Когда товарищ Говоров – начальник их управления, прикреплял его к московскому гостю он предупреждал, что нужно помогать товарищу Лису, оберегать и докладывать в случае появления каких-либо странностей. Вот интересно. А можно ли к понятию странность соотнести то, что рано-рано по утру всё несовершеннолетнее население города и округи оказались в заброшенном карьере? Это очень странно. А на сколько происходящее законно? С другой стороны, а какая собственно цель этого сбора?