Красные курганы - стр. 50
Глава 5
Переговоры
– Деньги вперед, – заявил монтер, – утром – деньги, вечером – стулья или вечером – деньги, а на другой день утром – стулья.
– А может быть, сегодня – стулья, а завтра – деньги? – пытал Остап.
– Я же, дуся, человек измученный. Такие условия душа не принимает…
И. Ильф, Е. Петров
Уже через пару минут после начала беседы между князем Константином и отцом Альбертом ливонский епископ уверился в том, что ему ничто не угрожает.
Он с усмешкой вспомнил, как утром чуть ли не на коленях Генрих умолял его отказаться от безрассудной затеи самому сунуть голову в пасть кровожадного дракона.
– Это ловушка, – неустанно твердил он со слезами на глазах. – Ему наплевать на своих людей. К тому же он собирается оставить в закладе лишь трех человек. Да он тридцать три бы отдал, лишь бы ты сам к нему пришел. Проголодается у себя в замке – сам к нам выйдет.
– Неизвестно, когда это произойдет, а мы уже проголодались, – заметил епископ. – Так что иного выхода я не вижу. Да и напрасно ты перепугался. Вспомни-ка все наши переговоры с Владимиром Полоцким. Тот ведь тоже был весьма зол на меня и моих людей. А что вышло?
Генрих в ответ только тяжело вздохнул. На этот убийственный довод возразить было нечем. Действительно, десять лет назад при личной встрече с полоцким князем его учитель так умело повел переговоры, что Владимир, настроенный поначалу весьма решительно, не просто пошел на некоторые уступки. Он даже согласился на чрезвычайно выгодный не для себя, а для Риги торговый договор, который открывал немецким купцам водный путь по Двине, причем не только в Полоцк, но и в Смоленск. Помимо того они получили и немало пошлинных льгот.
Полоцкий князь добился лишь обещания епископа ежегодно вносить установленную плату за всех бывших данников. Таким образом получалось, что князь и впредь отстраняется от сношений с коренным населением.
Более того, отец Альберт, не иначе как с божьей помощью, сумел так обольстить Владимира, что русич даже послал ему ратную помощь для войны с эстами.
А взять второе их свидание, которое состоялось два года спустя в Гернике, когда полоцкий князь рвал и метал, требуя от епископа обещанных ратей против литовцев и дани с ливов.
Конечно, тогда отцу Альберту во многом помогли два посредника: Иоанн, пробст рижского собора Святой Марии, и бывший псковский князь Владимир, к тому времени давно живший в Риге у своего зятя Дитриха, который доводится ливонскому епископу родным братом. С этим никто и не спорит – и впрямь помогли. Но все-таки основную роль в успешном завершении переговоров сыграл именно отец Альберт, закончив их на триумфальной ноте – добился права свободного плавания по Двине и вынудил полоцкого князя добровольно отказаться от взимания дани с ливов.
– Убежден, что господь, пребывающий в душе моей, и ныне возможет одолеть все козни схизматиков, – уверенно заявил епископ Генриху.
– А если… князь Вячко сам явится? – затаив дыхание, спросил тот.
Епископ задумался, но потом с показной уверенностью ответил:
– Привидения ходят только по ночам, а не при дневном свете. К тому же я ему ничего дурного не сделал, не за что ему мне мстить.
В ответ Генрих только недовольно засопел, выражая таким образом свое молчаливое несогласие с последней фразой учителя.
«Уж передо мной мог бы и не кривить душой, – обиженно подумал он. – Ты еще скажи, что и князю Всеволоду из Гернике ты ничего плохого тоже не сделал. Так только, город спалил полон взял, да его семью в придачу. Словом, сущие пустяки».