Красные герои - стр. 3
– Прости меня, родная! Прости, бога ради! Я виноват! Я предал тебя, предал нас!
На мгновение у Вероники промелькнула шальная мысль о том, что муж ей изменил, но она тут же отбросила её, тем более что Борис тут же пояснил свои слова.
– Ты знаешь, я долго терпел. Долго, Ника! Я думал, всё изменится. Всё потихоньку наладится. И на генетику снова будут смотреть не как на лженауку, бессмысленное разбазаривание времени и бюджетных средств, а как на будущее научной мысли, как на полезное и уважаемое дело. Но они всё никак не угомонятся! Этот шарлатан, псевдоучёный Лысенко и его приспешники! Пока нас всех не раздавят!
Вероника начала понимать, к чему клонит её муж. У женщины перехватило дыхание.
– Мою должность упразднили, а меня самого перевели снова в младшие научные сотрудники. Как мальчишку… как котёнка ногой под зад! После стольких лет!.. Да ещё и премию урезали… В общем, – Борис прервался, чтобы перевести дыхание; в его глазах отражалась боль, – вчера на заседании кафедры я сорвался и наговорил такого…
Каганский перевёл взгляд куда-то в сторону, сначала на стену, потом на пол, стараясь оттянуть финальный момент признания. Вероника терпеливо ждала, не решаясь прервать молчания. Наконец, Борис произнёс:
– …я прошёлся по всем по ним, сказал, что думаю и о Лысенко, и о других… даже о… – он сглотнул комок и внезапно перешёл на шёпот, – о нём.
Отойдя от первого шока, Вероника приблизилась и нежно обняла Бориса.
– Прости меня, Ника! Я глупец, но я… просто не мог больше… – бормотал он, казалось, вложивший все силы в это признание и теперь совершенно разбитый.
– Ничего, Боря. Ничего, родной. Я тебя не виню, – произнесла в ответ его супруга, стараясь говорить спокойно, а у самой все мысли путались от страха.
– Может, нам эмигрировать? – вдруг робко предположил Каганский. – Куда-нибудь в Европу хорошо бы… туда, где понимают… Я уволюсь с работы… Сходим в посольство…
Вероника отстранилась и серьёзно посмотрела мужу в глаза.
– Боря, не шути так! Ты же знаешь, что это очень сложно, и законно сделать вряд ли получится…
– Тогда бежать, Ника! Прямо сейчас, а? Соберём вещи, сядем на поезд, перемахнём границу…
– Ты у меня просто фантазёр, дорогой! – с горькой усмешкой произнесла женщина.
– Да, да… глупости, конечно… – вынужденно признал Каганский.
– Давай я пойду накипячу воды, а ты пока раздевайся и приходи пить чай. Нам нужно подумать, что делать дальше.
Вероника направилась на кухню, а Борис, на ходу развязывая галстук, поплёлся в спальню. Но на середине пути его застал звонок в дверь, прозвучавший словно выстрел в ночной тишине. Каганский вздрогнул, почти подскочил и с ужасом уставился на входную дверь. Они уже всё знают, подумал он, уже пришли. Сейчас их с Вероникой увезут.
Застрелиться? Но у них нет оружия.
Выпрыгнуть в окно? Это с четвёртого-то этажа?
Нет, бред какой-то. Да и потом, они всё равно найдут и заберут…
Из кухни появилась встревоженная Вероника, белая, как полотно. Посмотрела на мужа, на дверь. Оба молчали, ожидая неизвестно чего. Звонок тем временем затрещал ещё раз, гораздо дольше и настойчивее, и в дверь дополнительно постучали.
– Кто… кто там? – спросил Борис, понимая, что дольше тянуть нельзя.
– Мы из министерства госбезопасности. Прошу открыть дверь!
Каганский ждал этого, но всё равно не мог сдвинуться с места. Его ноги словно приросли к полу, а на лбу выступил пот. Они переглянулись с Вероникой, которая взяла инициативу на себя и, нехотя подойдя к двери, отперла замок.