Красные цепи - стр. 78
– Она очень красивая, – сказал Гронский, внимательно глядя на Машу. – Но бабочки не умирают, а только засыпают на зиму.
Маша покачала головой.
– Мне кажется, что эта умрет.
Алина заметила, как двери дома приоткрылись и оттуда вышли два человека в одинаковых черных костюмах и быстро зашагали в их сторону. Она дернула Гронского за рукав и сказала:
– Маша, думаю, нам с коллегой лучше поторопиться. Мы приехали для… процедуры, и…
– Взять у меня кровь, – кивнула Маша. – Да, папа мне говорил. Я скоро подойду.
Алина с тревогой наблюдала за приближающимися охранниками. Один из них поднял руку и помахал, указывая на дорожку. Она сделала шаг в сторону и еще раз дернула Гронского за рукав. Тот стоял, не шелохнувшись.
– Читаете Эдгара По? – спросил он, кивнув на лежащую книгу.
– Да, – ответила Маша. – Мне очень нравятся его стихи. А вам?
– Мне тоже, – улыбнулся Гронский. Алина оставила попытки сдвинуть его с места и пошла навстречу охранникам в черных костюмах, пытаясь изобразить руками какие-то одновременно успокаивающие и извиняющиеся жесты.
– Тогда, возможно, когда-нибудь нам будет о чем поговорить, – чуть улыбнулась Маша.
Гронский посмотрел на Алину, вступившую в диалог с охраной, и произнес:
– Когда-нибудь обязательно. – Он чуть поклонился. – Сейчас нам действительно пора, нужно все подготовить к процедуре. До скорой встречи.
Охранники были спокойны и профессионально вежливы. Они проводили Гронского и Алину до крыльца, открыли массивные двери и впустили внутрь, в небольшой квадратный вестибюль. Справа располагался гардероб, напротив – двери, ведущие в жилые помещения дома, а из неприметной двери слева вышли еще двое охранников: невысокая строгая женщина со спортивной стрижкой и мужчина, держащий на коротких цепях двух доберманов. Все они, включая псов, показались Алине странно похожими на Гронского: бесстрастные, подтянутые, одетые в черное и источающие отчетливое ощущение внутренней силы, похожее на едва заметный запах оружейной смазки.
– Будьте добры, снимите верхнюю одежду и подойдите сюда, – ровным голосом то ли попросил, то приказал один из охранников.
Алина, чувствуя себя крайне скованно под взглядами нескольких пар внимательных человеческих и собачьих глаз, с помощью Гронского сняла пальто в гардеробе и с рабочим чемоданчиком в руках вернулась обратно. Конечно, после проверки документов на проходной она была готова к чему-то подобному, но все равно вздрогнула, когда ее коснулись быстрые, бесстрастные руки женщины-телохранителя, ощупавшие ее всю от лодыжек до воротника пиджака. Рядом другой охранник так же обыскивал Гронского. Два добермана обнюхали гостей с несколько брезгливым и надменным видом и отступили в сторону, давая понять, что со своей стороны претензий не имеют.
– Спасибо за понимание, – сказал старший охранник и открыл внутреннюю дверь. – Пожалуйста, проходите.
Потолок огромного холла терялся в полумраке. Вдоль стен тянулись тяжелые книжные полки, поблескивало стекло шкафов, маслянисто отсвечивали картины в резных рамах. Слева находился внушительных размеров камин, в котором ровным, сильным пламенем горели дрова, и языки огня сквозь узорную каминную решетку отбрасывали причудливые багровые сполохи. Широкая пологая лестница плавным полукругом уходила на верхние этажи. Справа расположились массивный кожаный диван и пара кресел, на небольшом столике между ними уютным желтоватым светом горела настольная лампа. Большие готические окна, наполовину закрытые тяжело свисающими портьерами, тускло светились серым дневным полусветом, который даже не пытался соперничать ни со здешним сумраком, пропитанным запахами кожи, дерева и сигар, ни с ярким пламенем камина. Тишину холла нарушало только потрескивание дров да громкое, размеренное тиканье напольных часов, напоминающих башню Биг-Бена, выполненную едва ли не в натуральную величину из темного резного дерева.