Красное на красном - стр. 27
Напротив Дика вертелся на стуле смуглый, черноглазый юноша. Ричард еще не видел кэналлийцев, но был готов поклясться, что непоседа – южанин. Рядом разглядывал свои руки молодой человек с безупречным лицом, скорее всего, наследник дома Приддов, на которого опасливо косился прыщавый курносый парень с острым кадыком. Рассмотреть остальных Дикон не успел, так как появился капитан Арамона.
Надо отдать справедливость господину начальнику, свой выход он обставил с блеском. Окованные бронзой двери с грохотом распахнулись, в столовый покой ворвался сквозняк, у темных створок встали гвардейцы, стукнули об пол древки алебард, и унары лицезрели свое начальство, за которым следовал давешний священник.
В полный рост Арамона напоминал вставшего на задние ноги борова, но смотрел орлом. Накрахмаленный воротник достойного дворянина был столь широк, что увенчанная шляпой с перьями пучеглазая голова казалась лежащей на блюде, белый колет с гербом украшала толстенная золотая цепь, а рингравы[49] не уступали размером дагайским тыквам. На фоне этого великолепия черный олларианец казался полуденной тенью, отбрасываемой вздумавшей прогуляться пивной бочкой.
– Роскошь, – прошептал кто-то из унаров, и Дикон едва удержался от того, чтобы оглянуться.
Арамона торжественно прошествовал через гулкий зал, занял место во главе стола и бухнул:
– Унары, встать.
Дик вскочил вместе со всеми, ожидая продолжения, и оно не замедлило последовать.
– Вы думаете, что я ваш капитан? – вопросил Арамона. – Нет! Эти полгода для вас я бог и король. Мое слово – закон. Запомните это! Вы не герцоги, не графы и не бароны. Вы унары! МОИ унары! Даже Франциск Великий не пересекал границы поместья Лаик. Здесь – МОЕ королевство, здесь Я казню и милую. Слушайте МЕНЯ, и вы станете дворянами, готовыми служить Его Величеству. Тех, кто будет слишком много о себе полагать, отправлю по домам! С позором!
Сейчас унары по очереди, начиная с того, рядом с которым я стою, выйдут на середину трапезной и громко и отчетливо назовут свое имя. Затем отец Герман прочтет молитву о здравии Его Величества, и все отправятся в фехтовальный зал. Завтрак позже. Я хочу посмотреть, что за кони мне достались на этот раз. Итак, унар, встаньте и представьтесь.
Толстый кареглазый парень встал точно на указанное место и гаркнул:
– Карл.
– Унар Карл. Повторите.
– Унар Карл!
Следующий.
Похожий на ласку брюнет изящным движением поднялся из-за стола и, оказавшись рядом с Карлом, негромко сказал:
– Унар… Альберто.
– Следующий.
Высокий юноша с дерзкими глазами двигался не медленно, но и не быстро.
– Унар Эстебан.
– Следующий…
Ричард старался запомнить всех.
Бледный и худой – Бласко. Странно, имя кэналлийское, а по внешности не скажешь. У Жоржа на правой щеке родинка, Луитджи ростом с сидящую собаку, прыщавый – это Анатоль. Валентин… Наследника Приддов зовут именно так, значит, он угадал верно, а Паоло и впрямь мог быть только кэналлийцем… Имя Арно обожают в роду Савиньяков, так звали прошлого графа, так зовут младшего из его сыновей. Братьев Катершванцев Дикон уже знал, следующей была его очередь. Юный Окделл под немигающим взглядом Арамоны замер рядом с Норбертом.
– Унар Ричард.
– Следующий…
– Унар Роберт…
– Унар Франсуа…
– Унар Юлиус…
Константин, Эдвард, Жюльен, Макиано, Северин… Вот они, его друзья, братья, враги – те, с кем ему предстоит жить бок о бок в странном доме, где слуги похожи на мышей, а крысы на полковников. Двадцать один человек, несчастливое число! Если верить примете, кто-то обязательно умрет, но отец не верил в дурные приметы. Герцог уехал из дома в новолуние после дождя и не повернул коня, когда дорогу перебежала кабаниха с детенышами. Эгмонт Окделл не верил в дурные приметы, а Рокэ Алва утопил восстание в крови и своими руками убил отца. Дик должен отплатить, а для этого нужно сжать зубы и терпеть все – капитана Арамону, кэналлийские физиономии, олларианцев, холодную келью, зимнюю слякоть, человеческую подлость…