Красное на красном - стр. 15

– Блистательные гости удивлены? – подал голос старейшина гоганов. Говорил он один, остальные лишь согласно наклоняли головы, словно свидетельствуя слова Енниоля.

– Признаться, да, – не стал ходить вокруг да около Альдо. – От чего именно я должен отказаться и каким образом вы можете нам помочь? Ссудить деньгами?

– Золото может многое, но мы сильны не только золотом, но и знаниями, и многим иным, о чем блистательным гостям знать необязательно. Когда Альдо Ракан наденет корону, он вспомнит этот разговор, а он ее наденет, если согласится.

– Достославный, – изгнанник взглянул в лицо старому гогану, – до сего дня я не знал о вашей вере, но я знаю, что вы ничего не даете даром и всегда остаетесь в выгоде.

– Потомки Гоха желают принять на свои плечи ношу, брошенную нерадивыми, – сверкнул глазами Енниоль, – то, чего мы хотим, отринуто прародителями блистательных много веков назад. Альдо из дома Раканов обретет то, что видит во снах, взамен того, о чем его сердце никогда не тосковало.

Пусть блистательный поклянется, что, став властителем Талига, отдаст в руки правнуков Кабиоховых старую Гальтару и реликвии, созданные в те поры, когда Раканы не знали эсператизма. И он сядет на трон.

– Гальтару? Но в ней же никто не живет.

– Сын моего отца говорит внуку твоего деда, что то, что просим мы, не имеет ценности в глазах забывших родство свое.

– Если мы и так все забыли и ничего не знаем, зачем вам мой отказ? – Альдо словно прочитал мысли Робера. – За свое золото вы купите и развалины Гальтары, и старые вещи.

– Мы чтим Закон Кабиохов и не хотим уподобляться скупщикам краденого. Лишь законный обладатель прав и имущества может от них отказаться.

– А если ничего не выйдет? Скинуть Олларов не так-то просто.

– Если ничего не выйдет, значит, правнуки Кабиоховы не исполнили своих обязательств и заплатят неустойку. Каково слово блистательного?

Робер смотрел на Альдо, ожидая его решения. С одной стороны, предложение было выгодным, с другой – оно казалось… слишком выгодным, хотя Чужой разберет этих фанатиков. Может, для них и впрямь нет ничего важнее этого самого первородства и старых цацек…

– Я согласен, – раздельно сказал Альдо, – в день моей коронации вы получаете Гальтару и те старинные вещи, которые пожелаете.

– Я прошу блистательного подтвердить свое слово в Чертоге Одного и Четверых, и я прошу блистательного гостя спросить свою кровь о минувшем.

– Но, достославные, я эсператист.

– Кабиоху и правнукам его важна кровь блистательного гостя, но не мысли его.

– То есть я должен поклясться на крови?

– Таков обычай. Но и правнуки Кабиоховы принесут свою клятву и внесут свой залог.

– Хорошо, – Альдо поднялся, – пусть будет так, как вам нравится, хотя кровь дворянина не дороже его слова. Мой друг должен сделать то же, что и я?

– О нет! Пусть блистательный Робер из рода Флоха даст слово молчать об увиденном, этого довольно.

– Я не разбрасываюсь тайнами моего короля, – отрезал Иноходец, ошалевший от своего новоявленного родства с каким-то Флохом.

– Да проследуют блистательные впереди меня в чертог Кабиохов.

Больше сомнений в том, из чего сделана эта штука, не было. Золото! Червонное золото, не изгаженное никакими примесями. Робер никогда не был жадным, но при мыслях о том, сколько вуарских[33] слитков пошло на одну-единственную гоганскую игрушку, становилось страшно.