Красное колесо. Узел 3. Март Семнадцатого. Книга 3 - стр. 35
Этой ночью в зеленокожий царский салон Гучков уверенно-тяжело вступил представителем народа. И вот в мазутном депо он неловко взобрался наверх – представителем ненавидимых бар. А народ – глубоко внизу.
Он не терялся в Трансваале под снарядами англичан, в Маньчжурии под пулями хунхузов, Гучков добровольно оставался с ранеными в окружении под Лодзью, а здесь вот – испугался! Физически зинула перед грудью его эта пропасть – подкинутого вверх непонятного барина и разъярённой, понимать не желающей толпы.
И – как обратиться к ним? «Господа»? – это сразу под насмешку, всё потерять с первого слова. «Товарищи»? – подольщаться невозможно.
– И о чём они там сговорились с царём – вот сейчас он нам пусть расскажет!
Как бритвой всё перерезано. О войне, о народном подвиге – перерезано. О псковском совещании – перерезано. А уже – говорить, на него оглянулись, его даже чуть подтягивают или подталкивают к страшному переду – тут и столкнут шутя, – а как же обращаться:
– Сограждане! – тоже плохо, но уже сказал. И самому слышно, что это – дуто, из римской истории, не дошло, а надо дальше. И принудительно дальше, может голос не тот, и не те слова, но что-нибудь же и значит тренировка десятков-десятков произнесенных речей: пробитые дорожки основных мыслей, и каждое слово привычно стягивает к себе десяток верных.
– Лютый враг, наш общий враг, стоит на нашей русской земле и хочет поработить нас всех – и крестьян, и помещиков, и рабочих, и фабрикантов. Да, я работал с вашими лучшими активистами, они помогали нашей обороне – и это во всех странах так. Потому что они – русские люди, и так должно быть. Но война не могла быть выиграна, пока во главе стояло гнилое правительство и пока вокруг царя сновали тёмные люди. И вот мы заставили царя освободить место народному правительству! и он согласился уступить трон! – чтоб уже ничто не мешало нашей русской победе!
Текста – нет, да и не обстановка его читать, но повторяя его главные патриотические аргументы… И тогда, громче самого себя:
– Этой ночью во Пскове император Николай Второй отрёкся от российского престола! И передал его своему брату, ныне императору Михаилу Второму!
– Второго на шею? – закричал кто-то резко. – До-лой!
Ещё в несколько голосов, но очень настойчивых, все из одного места:
– До-лой!
– Не хотим!
– Никто вам не поручал!
– Помещики!
И прежний оратор, рядом, надрываясь:
– Сговорились за нашей спиной! Князья!
И несколькими этими криками вдруг продёрнуло чёрную поверхность толпы, и она загудела враждебно, как нахмурилась к буре.
И понял Гучков, что всё проиграно, ничего не вернуть, не удержать. Замолчал.
Такого поражения он не испытывал за всю свою ораторскую жизнь.
– А задержать его самого, голубчика!
– А пощупать!
И социал-демократ уже брал его за плечи, арестовывая.
А ещё проще было его отсюда столкнуть.
Но с другого места, не оттуда, где эти кричали группой, раздался сочный, сильный отпускающий голос:
– Поволь ему, поволь! Он к нам гостем пришёл, что ж мы – нéлюди?
И опять по толпе прошла волна, но уже облегчённого, дружелюбного говора.
369
НОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО. Состав…
Национальное правительство наконец создано героическими усилиями всего народа! Радостная весть как умиротворяющий благовест, как «Ныне отпущаеши»… Окончена безумная скачка министерских смен…