Красное каление. Том второй. Может крылья сложишь - стр. 22

Вдруг колючий холодок пробежал по ее спине и какое-то тревожное чувство заставило ее оглянуться.

За нею следом, метрах в десяти, медленно шла большая серая волчица. Ее желтые глаза, не мигая, смотрели прямо в Ольгу. Когда та остановилась, остановилась, насторожившись,  и волчица.

И тут она с ужасом поняла, что идет по полю вчерашнего боя и что эти бугорки есть не что иное, как прикрытые ночным снегопадом трупы людей и лошадей. Взяв себя в руки, она внимательно осмотрелась. Невдалеке, матово отсвечивая вороненым стволом, скособочившись, стояло припорошенное снегом  трехдюймовое орудие  на одном колесе.

Не отводя взгляда от своей серой спутницы, она медленно двинулась к пушке. Волчица пошла следом, не приближаясь, но и не отставая.

С тыльной стороны лафета, густо посеченного осколками, склонив на грудь уже обглоданное лисицами лицо, прислонился к орудию припорошенный снегом труп артиллериста. В его правой руке Ольга с радостью увидела кавалерийский карабин.

Закоченевшая рука артиллериста все не разжималась, намертво вцепившись в ружейное цевье. Оглянувшись, Ольга с ужасом увидела волчицу уже совсем близко. Ее рот оскалился, обнажив ряды крупных желтых зубов, голубоватый загривок вздыбился, она присела, перебирая передними громадными лапами и готовясь к прыжку. И тогда Ольга, машинально передернув затвор и  ухватив карабин своей ладонью повыше ладони мертвеца, нажала на спусковой крючок.

Выстрел гулким эхом ушел в ночное небо. Множество теней с визгом метнулось в разные стороны, растворяясь в темени. Исчезла и волчица.

Ольга, наконец, высвободила оружие. Выведенная из окоченения рука артиллериста безвольно опустилась в снег. В магазине карабина оказался еще один патрон, последний. Но осмотревшись, поодаль Ольга увидела винтовку с примкнутым штыком, воткнутую в такой же белый бугорок. Она разгребла снег и сняла с ремня убитого два подсумка с патронами, тут же коченеющими пальцами зарядила магазин карабина. Тревожно оглядываясь, поминутно крестясь и шепча одними губами упокойную, держа оружие на весу, пошла дальше, стараясь поскорей покинуть это скорбное место.

Ноги окоченели уже до лодыжек. Как ни закутывалась, а холод пробирал до костей. Выбиваясь из сил, шла и шла, понимая, что если упадет, то уже не будет сил подняться. Карабин на спине становился все тяжелее и тяжелее.

Ветер усилился и по голубой равнине степи потянулась робкая предзоревая поземка. Силы уже совсем оставляли ее, когда впереди едва различимо затемнелся вроде как стог.

Возблагодарив Богородицу за столь неожиданное спасение, поминутно оглядываясь, вырыла слабеющими руками себе кубло, вползла в  него, чуть пригревшись, забросала себя преловатой соломой, оставив лишь небольшую щелку для обзора. Передернула затвор, карабин положила по правую руку. Пахло мышами и сухой гнилью. Тепло лениво стало растекаться по ее жилам, веки  сами сомкнулись и Ольга впала в глубокое забытье.

Метель, завывая,  разбиралась снаружи ее убежища, но во власти глубокого сна она уже ничего не слышала. Она парила над блестящей белой равниной, не ощущая себя, свое тело, и не дыша… Потом все перевернулось, все запестрело и засвистало тысячами птичьих голосов и благодатное  томное тепло побежало по жилам, елеем растекаясь по ее уставшему телу…