Красное каление. Том третий. Час Волкодава - стр. 8
Едва только Панкрат разбил белую сургучовую пробку, Басан плавно выхватил бутылку из его руки и с торжествующим видом слегка сбрызнул на огонь:
-Цог! Цог! Цог!
-Ты че… водяру портишь.., -запнулся было Панкрат, но Григорий тут же прицыкнул:
-Заткнись!.. Это он… Злых духов отгоняеть. Цог, Басан, цог!
-Эх! Хоро-ш-ша, зар-раза! – Панкрат сочно крякнул, поставил стакан, вытер пальцами губы, -ну так што ж, Басан, чем же ты волков-то отваживаешь?
-Э-э-э! – тот лукаво улыбнулся, очень довольный от выпитой водки, -винтовка не-е-т! Ружье не-е-ет! Зачем она? Басхан, однако, есть! Ка-ро-ший есть! Басхан…
-Бас-хан? – переспросил Панкрат. Григорий посерьезнел:
-Собака. Волкодав. Я таких встречал по ихним стойбищам. Добрый собака? Волка береть?
-Ай, как берет! – Басан, простодушно улыбаясь, поставил свой пустой стакан перед Панкратом, красноречиво указав на него глазами-щелками, -ка-ра-шо берет! Волк ночью подходит – Басхан не спит, слышит. Волк хочет овца резать – Басхан не дает! Басхан не трус! Волк это видит! Волк в камыш уходит… Злой, голодный.
-А ежели и не уходит? Ну… Опять полез?– Панкрат, пододвинувшись поближе, изобразил крайний интерес, раскрыв рот и расширив глаза.
-Тогда Басан говорила Басхану: – Все! Болхо! Иди, Басхан, в степь, иди, болхо! Убей волка! И Басхан на час-другой уходит и убивает волка, однако живая она… уже не… стала!
-А… Покажи нам своего… Басхана, друг ты наш Басан! – Григорий выставил мутные стаканы в рядок, медленно наливая их до половины.
-Ай! Ка-ро-ший! Чох-чох-чох! Ай, нету! Третьево дня ушла она… Волк подкралась… Раскопала тепляк, шибко резала три овцы, а подушилась еще вот, -он показал две растопыренные ладони, -десяток! Скоро придет, однако! Долго не бегает она… Убьет, точно будет!
-А если он, к примеру, -Гришка облизнул сухие губы, -на целую стаю наткнется? Они ж ево…
-Э-э-э, не-е-т…, -Басан повернулся к молодице и сунул проснувшемуся ребенку в рот кусочек дотура, ласково улыбаясь и любовно причмокивая губами, – она сама от своей стаи Басхана и… уведет! Хитрая, однако! Поведет-поведет… Далеко поведет! Заманит и кинется! А Басхан… шея она… хрясь! И бросала на снег! Крови нет! Волка нет…
-Ай, да молодец же твой волкодав, Басан!
-Водка наливай… Борцыки кушать будем! Ай! Ка-ро-ший человек… Ма-ла-дец моя Басхан! Отпускала она на час – сплю, однако, спокойно месяц! Водка еще… неси!
Уже в серых морозных сумерках вывели из тепляка обсохших и отдохнувших лошадей, стали седлать. Басан, еще с минуту назад изображавший в дым пьяного человека, слегка умывшись свежим снегом, вдруг преобразился и тихо сказал, глядя сквозь прищур хитрых бегающих глазок в упор в глаза Григорию:
-Те волки, што ты искала, командир, тут… недалеко и… кошуют, однако.
Гришка, уже занеся ногу в стремя, опешил, развернулся к нему, с тревогой в голосе только и выдавил:
-Командир? Откуда знаешь?..
Тот помолчал, всматриваясь в белый сумрак степи, опять, озорно улыбнувшись, погрозил толстым коротким пальцем:
-Э-э-э! Басан не обманешь! Басан всяких людей видала… Ты – командир, а не пастух.
-А я из каких? – удивленно спросил Панкрат.
-А ты из таких…– вдруг потупил взгляд Басан, засопел обиженно, – ты серебряная ложка… однако, зачем в сапог положила? А-я-я-я-яй! Эта ложка Басан в Ростове забрала… В двадцатом году забрала, когда с Семеном да Ока… Иваныч и сам Ростов… забрала!