Красноармеец. Одержимый - стр. 16

Я задумчиво потёр подбородок.

– А знаешь, за эти полтора месяца, что я тут, вполне понравилось. Если раньше думал свалить, дезертировать, то решил дослужить, повоевать и даже проявить себя. Мне тут интересно. Вообще до сих пор широко открытыми глазами вокруг смотрю. Как в музее нахожусь – старина, только грязно, холодно и ветрено. Ничего, баня городская раз в неделю обязательно, прачки форму стирают. Разве что пришлось местный алфавит изучать, но освоил, не так и сложно, ну и не нравится церковь. Священнослужители во всё лезут. В смысле обязательное посещение, прописанное в уставе. Я атеист, материалист, пока не покажут вживую бога, не поверю, но признаю нужность церкви, отпевание, свадьбы и всё такое. Для меня они артисты, что за деньги подают сказку или нужный настрой. Да если бы по армии отменили обязательное посещение церкви, восемь из десяти перестали бы ходить. Один верующий, второй бы ходил на всякий случай, вдруг приказ вернут и отследят, кто не ходил. Сам видел, что те, что у стены стоят во время службы, за спинами парней сидели на корточках, и бутылка с красненькой по рукам ходила…

– Эй, а почему хранилище пустое?! – запаниковал вдруг тот, сообразив, наконец, почему не может из него ничего достать.

– Оружие ищешь? Оно всё у меня. Не стоит считать себя умнее других, всё твоё добро у меня. Кстати, что за ротмистр, которого ты убил?

Тот не ответил, а стал кататься по земле, рвать на себе уже мокрую и грязную одежду и вопить. Хм, не ожидал, тот обычно так себя не вёл. Вообще не его стиль, он всегда был тихой мышкой, серой тенью. Одно слово, безумный учёный. Какая-то безуминка в нём всё же была. Тут я резко присел, и «Смит и Вессон», который я крутил в руке, грохнул выстрелом. Я изначально собирался использовать «стечкина», так и так пристрелил бы Лапина, но планировал это сделать позже и из купленного револьвера. Лапин на миг замер, он успел вскочить на ноги, метнув в меня камень, видимо подобрал в грязи, вот я машинально и отреагировал. Он меня по сути не видел, если только контуры тела, камень пролетел у моего виска.

– Вот чёрт, – ругнулся я. – Наповал.

Это точно. В грудь пуля влетела, точно в сердце.

– Ну и хрен с ним, не больно и знать хотел.

Лапин не дурак и прекрасно понял, чем всё закончится, и использовал свой шанс. Удача была не на его стороне. Ещё как назло патруль недалеко был, из нашего полка, пришлось делать ноги. Я только бросил рядом офицерскую сумку и форму, мне оно не надо. Саблю и ремень с наганом тоже. Я себе ещё добуду, а это лучше вернуть. Вернут владельцу или скорее всего наследникам. Да, скорее всего им. Ну а я, выдёргивая сапоги из грязи, хотя и подморозило, но кромку ломал, побежал прочь. Чуть дальше выйдя на дорогу, видя, что в стороне оврага мелькал масляный фонарь патруля, я сделал полукруг и вернулся в казарму. Причём приметил дежурного офицера, знакомого капитана, видно, что у нашей казармы притаился, караулил кого-то. В казарму я пролез через окно, но перед этим отчистил, даже отмыл сапоги, и вскоре, сделав вид, что вернулся из сортира, уже спал на своём месте в казарме. Тут сплошные нары, где пусто, там и твоё место. На втором уровне нашёл свободное место, туда и забрался.

Следующую неделю я особо не высовывался, бегал с поручениями, выполнял и другие приказы. Дважды дежурил ночами. Об убитом казачке ходили слухи. Вот что я выяснил. Опознали его казаки из охраны коменданта, генерала Стесселя. Парень из охраны железной дороги, пропал не так давно, отец и родные дядьки, что взяли на службу четырнадцатилетнего паренька, уже активно его искали. Форму ротмистра тоже нашли, сразу опознав владельца, что пропал примерно в то же время, что и казачок. Тот из комендатуры города, по служебной надобности отправился в Мукден, поездом отбыл и пропал. Основная версия: убийцы офицера случайно встретили казачка и застрелили свидетеля. Это всё, что я узнал об этом случае. Тело казачка, пока холода и то не быстро портилось, отправили домой по железной дороге. Тот вроде из иркутских казаков.