Красная перчатка - стр. 24
В таком положении долго оставаться было трудно, тем более что Новгород посадил у себя на княжение Наримонта, сына великого литовского князя Гедимина, и дал ему в потомственный удел Ладогу и Карелию. Река Волхов стала как бы границею между двумя неприятельскими станами: половина жителей Новгорода восстала на другую половину. Одни были за союз с великим князем Московским, другие – с Гедимином. На обоих берегах Волхова засверкали мечи и копья. К счастью, взаимные угрозы не закончились кровопролитием, и вскоре «зрелище ужаса обратилось в картину трогательной братской любви», как написал на бересте безвестный инок монастыря, основанного Антонием Римлянином на правом берегу Волхова.
Река Волхов, вытекающая из недалекого от города озера Ильмень, делила Новгород на две части. Правая, по восточному берегу, называлась Торговой, потому что здесь находился главный городской Торг. Левая, по западному берегу, звалась Софийской; с той поры, конечно, как там была построена соборная церковь Новгорода – храм Святой Софии. На Торговой стороне возвышалась «степень» – помост, вокруг которого собиралось новгородское вече; с этого помоста старшины обращались с речами к народу. Возле «степени» находилась вечевая башня, где висел колокол; его звон созывал новгородцев на вече. Внизу башни помещалась вечевая канцелярия, там сидели дьяки и подьячие, записывавшие постановления народных собраний и составлявшие грамоты по поручению веча и старейшин.
На торговой площади, в Великом ряду – постоянные лавки и амбары, с торгом перед ними, где с возов продают товары со всех концов обширных новгородских владений. У храма стоят городские весы, здесь собирают «весчее» – сбор за взвешивание товара; эти весы – гарант правильности взвешивания и приносят немалый доход церкви Святого Иоанна. Весь торг шумит и галдит, полный бойкого делового оживления; тут и торговцы-разносчики, и праздные гуляки, и дети, с любопытством рассматривающие важных заезжих иноземных купцов, и городская стража…
Неподалеку от городских весов, за столами-прилавками с маленькими весами для взвешивания монет, расположились менялы. Они высматривают людей, особенно иностранцев, с увесистыми кошельками, как коршуны добычу. Кроме новгородских гривен – увесистых серебряных слитков, на прилавках менял можно увидеть и редкие, а оттого очень ценные в Новгороде золотые и серебряные европейские монеты – большинство их прибыло в Новгород в кошельках ганзейских купцов…
Как раз о Ганзе[21] и шел разговор между богатым новгородским купцом Милятой Добрыниным и боярином Остафием Дворянинцем. Оба принадлежали к новгородской знати. Купцы Добрынины имели обширные вотчины под Архангельском, в Устюге и Сольвычегодске. Они занимались торговлей пушниной и солеварением. Варка соли была делом очень прибыльным. И все равно соли не хватало, поэтому ее в большом количестве везли из-за рубежа. Главными поставщиками столь ценного продукта были ганзейские купцы; но они торговали не своей солью, а в основном вывезенной из Франции и Испании.
Добрынины были столь богаты и славны, что с ними почитали за честь породниться не только бояре, но и князья. К слову, и Остафий Дворянинец имел виды на дочь Добрынина; у него как раз подрос и вошел в нужную для брачного союза пору сын Варфоломей. Остафия несколько раз избирали тысяцким и даже однажды посадником – четыре года назад. Именно под его руководством началось строительство каменных укреплений на Торговой стороне. А когда его избрали посадником, Остафий изгнал из Великого Новгорода сборщиков дани великого князя Московского и Владимирского Семена Иоанновича, сына князя Иоанна Данииловича Калиты; он правил в Новгороде с 1320 по 1340 год.