Красная Луна - стр. 28

– Мысль о вине мне нравится.

Чжоу засмеялся, подошел к шкафчику и налил по бокалу.

– Вино бесполезно без поэзии, – сказал он. – В таком случае оно всего лишь этанол, яд.

– Возможно. – Они чокнулись и отпили по глотку. – За лунную богиню Чан Э и ее эликсир бессмертия.

– И за ее преданность своему мужу И, – добавил Чжоу.

– За преданность? А я думал, что она украла у него эликсир бессмертия.

– Нет. Она выпила его, только чтобы не дать Фен Мену его украсть. А потом она улетела на Луну, чтобы это скрыть.

– А мне это кажется подозрительным, – сказал Та Шу. Он пытался припомнить миф. Чан Э не только украла у мужа эликсир бессмертия, но и забрала его кролика – именно этого кролика теперь видно, когда смотришь на полную луну – кролик И, помешивающий в миске эликсир бессмертия. Что-то в этом роде.

Теперь Земля превратилась в тонкий бело-голубой полумесяц над белым холмом.

Под облаками виднелся клочок суши с разными узорами – зелеными и коричневыми. Удивительно, сколько деталей удалось разглядеть на таком расстоянии.

– Погоди-ка, – сказал Та Шу, – это же низ Южной Америки, только направленный вверх?

– Мы ведь в Южном полушарии, не забыл? А значит, вверх тормашками, если можно так выразиться.

– Ну конечно. Мне бы следовало знать, как геоманту.

– Но ты ведь не настоящий лунатик, дружище, пока еще нет.

Та Шу зачарованно уставился на голубую планету, рассматривал через окно ее очертания. Какой же это сложный мир. Даже Китай никто не в состоянии понять. А если прибавить весь остальной мир…

Два друга пили вино и наблюдали за вырастающей за окном планетой.

Чжоу налил еще по бокалу. Они сидели у окна и разговаривали о былых временах. Через некоторое время Чжоу снова предложил поиграть в древних поэтов. Та Шу выпил уже достаточно, чтобы согласиться, предупредив приятеля, что будет придерживаться лаконичного стиля, который развил в Антарктиде и который хорошо ему послужил, по крайней мере, пока он совсем не покончил с поэзией.

Та Шу задумался и что-то написал. Когда Чжоу Бао попросил его прочитать, он продекламировал:

Чжоу наклонил большую голову, так что она, казалось, вот-вот скатится с плеча.

– Может, тебе следует задуматься над тем, что краткость была присуща твоему стилю в середине жизни. В юности ты был цветист, как Хань Юй. В зрелом возрасте стал краток. Может, пришло время подумать над конечным стилем?

Та Шу кивнул, размышляя. Хотя он не думал об этом в таких терминах, но вдруг его осенило, что Бао может быть прав. Несомненно, в последнее время у него возникали порывы писать стихи.

Чжоу прочел свой вариант:

Для слова «дом» он использовал слово лаоцзя – дом предков, место, откуда ты родом. Дом твоего сердца.

– Отлично! – сказал Та Шу. – Ты и сам теперь поэт.

Позже, когда Та Шу готовился ко сну, но еще до того, как комната начала вращаться в центрифуге, в дверь постучал Чжоу.

– Новые сведения, – сказал он, приподнимая запястье, чтобы продемонстрировать браслет. – Только что прямо в центре нашего комплекса на Южном полюсе высадились американцы. Говорят, хотят построить ретрансляционную вышку на Пике восьмидесяти одного процента вечного света.