Красная Книга - стр. 55

Тульпа хлопнула в ладоши, и яркая улыбка озарила её лицо и мир Великана.

– Готов к путешествию?

Тульпа снова набила трубку и передала её Ингвару. Сама она села напротив, оказавшись между нарисованной дверью и колдуном.

– Да. Вот так. Так и смотри. Стремись ко мне, колдун. В меня. Через меня. Хватит ёрничать. Это заклинание. Там текст такой.

– Ладно.

– И дыши, как я показываю. Я буду дышать с тобой, только без трубки.

Затяжки следовали одна за другой, пятисекундным каскадом. Чтобы он не сбивался с ритма, Тульпе приходилось ассистировать. Она считала вместе с ним, громко, вслух, вытягивая пальцы из сжатого кулачка.

Нужно было сделать долгий вдох, оставить дым в лёгких, потом плавно выдыхать, потом вовсе не дышать. Каждое действие по пять секунд. Затем перерыв для пяти глубоких вдохов без дыма. И снова цикл пятисекундного дыхания. Нинсон довольно быстро утратил способность считать, а затем и способность цепляться мыслью за какой-то предмет или понятие.

Он кашлял, курил, давился, снова курил, а мысли его бегали вокруг. Робкие и любопытные лисята.

Уголёк тоже превратился в лисицу, чёрно-бурую, с подпалинами. Принюхивался к подолу Тульпы, ходил кругами, щурил янтарные глаза, скрёбся в дверь в стене.

Внимание Великана распадалось, расслаивалось, суетилось, как выбежавшая на лёд лиса, которая не может совладать с оскальзывающимися лапками.

Ещё секунда – и он оказался на заснеженном островке, а с большого берега к нему бежала улыбающаяся лиса и что-то пыталась сказать. Но она так смеялась, что не могла произнести ни слова.

За лисой гнался на коньках бородач грозного вида. Он мчался быстрее, чем пробиралась к Ингвару оскальзывающаяся на каждом шагу лиса.

А вдалеке, за человеком, маячил огромный трёхголовый пёс. Ингвар чутьём спящего знал: мускулистый бородач уверен, что преследуют его.

Бородач был собран и спокоен, воинственно поблёскивал железной бородой. Лиса была в панике от того, что чудовище гналось за ней, девять хвостов трепетали. Ингвар с полной достоверностью знал, что монстр охотится за ним. Для того у пса и было три головы – чтобы страха хватило на каждого.

– Да. Вот так. Так ты и смотри. Стремись ко мне, колдун. В меня. Через меня. Стремись ко мне, колдун. В меня. Через меня. Стремись ко мне, колдун. В меня. Через меня. В меня. Через меня. В меня. Через меня. В меня. Через меня. Через меня. В меня. Через меня. Через меня. Через меня.

Ингвару наконец-то дали поесть.

Третьего дня на лагерь наткнулся медведь. И по весеннему голоду не убежал, а задрал встреченного воина. Но и сам далеко не ушёл. Жуки Рутерсварда нагнали по кровавым следам. Останки наёмника вынесли в лес, выдав Хорну, сообща решив, что смерть в бою один на один с медведем – это хорошая смерть.

Большую часть зверя Жуки употребили в жареном виде, ещё до прибытия Ингвара. Но лучшие куски оставили своему господину Таро Тайрэну.

Мякоть медвежьего окорока разделили по слоям на крупные куски и положили в маринад с чесноком. Там выдерживали в течение всех этих дней. Затем бросили в котелок нашинкованную морковь, репку и сельдерей. Из мясных костей сварили бульон и щедро плеснули туда того же маринада, в котором выдерживалось мясо. Залили медвежатину и всю ночь тушили в горшке, прикопанном в угли. Готовое мясо нарезали ломтями и обжарили на сковороде с медвежьим жиром и солёной капустой.