Красная Книга - стр. 40

Ингвар мгновенно потерял концентрацию и уставился на Тульпу. Она перехватила его взгляд и взглядом же показала, что нужно немедленно вернуться к прерванному занятию.

– Давай, дружок, давай. Повторяй. Кано. Кано. Кано. Давай!

– Кано, Кано, Кано…

С каждым словом Ингвар учился не просто повторять название руны, а бросать её, проводить сквозь танджон, напаивать оргоном.

На двадцать первой Кано, на двадцать первом броске, на двадцать первом настоящем применении Сейда табак в трубке озарился ровным красным светом.

Пыхнуло облачко дыма.

Ингвар посмотрел на женщину, сидевшую перед ним.

Лоб покрылся крупными каплями. Под глазами запали тени. Губы дрожали. Она произнесла осипшим, словно от крика, голосом:

– Видишь, не так уж и сложно.

Ингвар видел, что ему предстоит войти в круг фей.

Теперь, когда стало светло, он понял, что крупные лисички растут ровным кругом. Такой круг мог быть любого размера и образоваться из любых грибов: волнушек, груздей, моховиков. Говорили, что вблизи установленных Лоа порталов из орихалка бывают и стометровые круги белых грибов.

Нинсон видел подобное и раньше, но всегда из мухоморов. Он знал, что грибной круг называется ведьмовским кольцом и не сулит ничего хорошего вошедшему. Колдовское место обязано своим появлением концу радуги, который когда-то сюда упирался. Или вырастает над местом захоронения колдуна, праведника или невинной девушки. Тут уж кому какие сказки больше нравятся.

Но ни один крестьянин не пустил бы скотину пастись в окрестностях таких кругов. Именно в окрестностях, потому что внутри кругов травы либо не было вовсе, либо она казалась едва живой, жухлой, жёлтой. А вот колдуны любили такие места. В них сходились оргоновые линии. Танджоны Лалангамены.

Ингвар видел, что свет над кругом имеет чуть-чуть другую окраску. Но уже не мог отличить того, что видит, от того, что должен видеть.

«Двадцаточку бы!» – взмолился Ингвар об удаче и вошёл в круг. Сел в центр, поджав ноги, и замер в позе, которая стала привычной за время занятий с Тульпой.

– Отлично, милорд. Теперь смотрите на меня. Что это? – Эшер показывал листок, на котором была нарисована руна.

– Это что, экзамен какой-то? Может быть, завтра?

– Что это?! – Эшер так рявкнул, что пламя встрепенулось, чуть не слетев с факелов.

Ингвар знал, что известный колдун никогда не стал бы терпеть подобного обращения. Как и знал теперь, что он не был этим колдуном, как бы ни хотелось того Тульпе. Да и ему самому.

Но надо было отвечать.

– Это знак, руна, которая… Которая…

– Имя?

– Это Феху. Накопление оргона.

– Почему ты ей не воспользовался? Почему ты пришёл слабым? Почему ты не собрал силу? Почему ты слаб? Почему ты решил быть пустым?

– Я не знаю. Я не смог. Я не подумал. Я забыл, – баррикадировался словами Ингвар.

– Это руна оборотничества! Она могла спасти тебе жизнь! Это Вторая Лоа! Дэя!

– Я не подумал.

– Это что? – Листок сменился другим.

Ингвар понял, где видел такие маленькие твёрдые пергаментные квадратики. У суфлёров, что стояли за кулисами во время кино. Квадратики были похожи на подсказки для актёров, забывших текст. На карточки колдуньи Зеннар, что использовались для проверки колдовских способностей.

– Это Урус.

– Что означает?

– Мощь.

– Какой у неё ключ?

– Бык.