Красная дверь - стр. 9

Рана начинала болеть.

– Он может не всегда пользоваться этим мостом, – предупредил Ратлидж.

– Да, сэр, понимаю. – Наклонившись, чтобы поднять нож, констебль покачал головой. – Жаль. Никаких признаков его происхождения. Выглядит вполне обычно. – Он провел пальцем по краю лезвия. – И достаточно острый, чтобы зарезать цыпленка.

– Завтра я приду в участок, чтобы сделать заявление, – сказал Ратлидж. – Где вы работаете? И как ваше имя?

– Участок Лэмбет. Констебль Бишоп, сэр. – Он усмехнулся, словно долгожданной шутке, и добавил: – Хотя, насколько я знаю, в семье не было ни одного епископа[2].

Ратлидж не улыбнулся в ответ. Он кивнул и зашагал туда, где оставил свой автомобиль. Кровь текла по его руке, оставляя за ним след, и он цинично подумал, что лучше бы паренек порезал собственную руку.

Доктор Лонсдейл, отвечая на стук в дверь, открыл ее в халате, завязывая пояс.

– Это не может подождать до утра? – Потом он заметил темную полоску крови на рукаве Ратлиджа. – Тогда входите.

И он повел его в приемную.

– Рана неглубокая, – сообщил доктор, помыв руки после осмотра и перевязывая рану, – но будет болеть несколько дней. Будьте осторожны, берегите руку. – Привыкнув перевязывать людей из Ярда, он добавил: – Лишь бы нож не внес инфекцию.

На следующее утро рука все еще болела, но Ратлидж явился в Ярд, куда новость о случившемся прибыла раньше него.

– Констебль Уокер доложил, что неделю назад на Лэмбет-Роуд какой-то мальчишка пытался ограбить врача, возвращающегося от роженицы, – сказал Боулс, когда они встретились в коридоре. – Кто-то появился, и парень сбежал. Но описание сходится. Врач заявил, что у грабителя был нож, но ни он, ни его спаситель толком его не разглядели.

– Значит, я был не первой жертвой. – Ратлидж надеялся на противоположное.

– Фактически, было несколько ограблений с ножом на южном берегу реки, но большинство жертв отдавали деньги без сопротивления. А что вы делали на мосту в такое время?

– Хороший вопрос. – Видя, что Боулс намерен дождаться ответа, он добавил: – Строил кое-какие планы.

– Не слишком подходящее для этого место, – заметил Боулс. – Как рука?

– Заживет.

– Доктор Лонсдейл в этом не уверен. Несколько дней вы будете выполнять легкую работу. – Он протянул Ратлиджу стопку папок. – Инспектор Майклсон совсем зашивается с бумагами. Разберитесь с этим.

Суперинтендент пошел дальше, не оборачиваясь.

Ратлидж простоял на месте секунд десять, затем с мрачным видом зашагал в направлении своего кабинета.

Лонсдейл ничего не говорил о легкой работе. Это было наказание за то, что он не отправил нападавшего в тюрьму. А поручение выполнять бумажную работу Майклсона только усугубило досаду.

Дженни Теллер пробудилась от глубокого сна, полностью дезориентированная. Сидя в кровати, она разглядывала комнату. Это была не клиника – так что она здесь делает? И что это за звук на расстоянии?

Телефон.

Это дом Эдвина, осознала Дженни, откидывая назад прядь волос. А это спальня, которую она и Уолтер всегда занимали, когда оставались в Лондоне.

Телефон продолжал звонить. Должна ли она ответить?

Потирая лицо руками, Дженни пыталась собраться с мыслями. Она не имела понятия, насколько устала. В клинике все были добры к ней, но она не могла закрыть глаза, ее терзало беспокойство, и только редкая дремота, когда Уолтер был с врачами или спал, помогала ей держаться на ногах. Почему нет никаких изменений в его состоянии? Почему он отказывался говорить, смотреть на нее, есть? Почему врачи не могли ничего сделать?