Красавица и сахарный череп - стр. 3
Так, не стоит затягивать. Я сделал глубокий вдох и быстро пошел по мосту, стараясь идти прямо и не смотреть по сторонам. Мост есть, мост есть… Необязательно его видеть, чтобы идти. Мост есть…
Нога начала проваливаться, словно опора под ней таяла льдом под ярким солнцем. Вдоль позвоночника пронеслась обжигающая волна страха.
Я покачнулся.
– Нет, – еле слышно выдохнул и прыгнул на берег.
На этот раз досталось колену, но разочарованные щелчки скорпионьих клешней – лучшая музыка для моего слуха.
– Извините, ребятки, не сегодня, – пробормотал я, опираясь здоровым коленом на песок и вставая.
Мельком успел заметить, что всадники так и не ступили на мост. Чуть нахмурился. Интересно, однако. Им по идее вообще наплевать, видят они что-то или нет. Их ведет черная кровь Дома Обсидиановых ножей. Что-то их сдерживает. Только что?
– Далеко собрался? – раздался за моей спиной журчащий голос. Не разберешь: то ли ручеек струится в горном ущелье, то ли водопад обрушивается на водную гладь.
Сразу и громко, и тихо. А еще вдруг стало так свежо, будто все ичтланы опрокинули свои горшки с водой и вылили ее на землю.
Меня развернули, как марионетку. И тогда я увидел его. Глаза – бездонная тьма без белка и зрачка – внимательно смотрели на меня. Гладкая кожа без единого изъяна, смуглая и с красноватым оттенком. Крючковатый нос, красиво очерченные губы. Улыбка… тут каждый улыбается так, что впору сразу повеситься, не пытаясь разбираться.
В мочках его ушей – нефритовые квадратные серьги. Но маску не носит.
От его пальцев сквозь мою одежду просачивались струйки ледяной воды. На нем самом не было одежды вовсе, если не считать налокотник и спрятанный в нем кинжал, от которого исходило оранжевое пламя.
– Язык проглотил? – поинтересовался он. В черных глазах вспыхнули недобрые искры.
– Вот так. Только пожелаешь сбежать подальше, как обязательно повстречаешь всех знакомых и бывшую жену, – пожаловался я на жизнь. – Ичтли, ты меня уже вымочил, как мог. Можно перестать заливать водой?
– У тебя нет жены, Тиош, – хмыкнул Ичтли. – Но я не удивлюсь, если ты сосватал саму Шок-Аху. Правда, что-то у вас в семейной жизни не заладилось, раз она послала за тобой своих ящеров.
– Не сошлись характерами, – искренне ответил я и поднял руку с зажатым ключом. Через плоть уже просвечивали кости, но разжать пальцы я не мог. Иначе украденное тут же вернется к хозяйке. А так всего лишь повредит конечность. – И помоги мне что-то сделать с этим.
Древние письмена на стене храма Шок-Аху, неподалеку от Чилама
Изначально ничего не было, путник.
Постой и не спеши. Посмотри на эти письмена, сохрани в памяти лица тех, кто пришел до тебя, но вынужден был исчезнуть.
Слышишь, как шумит ветер в верхушках деревьев чобоа? Чувствуешь, как оживает прошлое, стряхивая сон веков?
Не бойся, путник, не будет тебе вреда, только…
Только тьма была ранее, глубокая и мрачная, будто жидкий обсидиан, разлившийся сверху донизу. Без начала и края, без ничего… Только гаснущие искры света, растворяющиеся в этой тьме без следа.
Нельзя было определить, сколько прошло времени, потому что тогда еще не зародилась жизнь ни в одном из уголков Мира миров, и никто не создал Долгого Счета Дней.
Но в один миг что-то пошло не так. Налетели космические вихри, выхватили живую тьму, закружили ее в безумном танце. Забилось гигантское сердце Мира миров, да так, что и сейчас мы чувствуем его ритм, едва приложим ладонь к земле.