Крампус, Повелитель Йоля - стр. 36
Пастор метнул на него озадаченный взгляд и продолжил говорить что-то о спасении души, но Санта уже его не слышал. Вместо этого он вслушивался в отдаленное карканье. Окинув взглядом небо, он заметил воронов – они кружили над чем-то в той стороне, куда он шел, очень далеко. «Они нашли! Они нашли мешок!»
Санта быстро пошел прочь, оставив пастора и женщину обмениваться недоуменными взглядами.
Изабель откинула капюшон, сняла темные очки и оглядела небо. Воронов не было и в помине. Бельсникели – все пятеро – стояли на гребне холма, обозревая долину. Внизу, под ними, раскинулся городишко Гудхоуп. Из-под тяжелых низких туч расползалась вечерняя мгла. Они надеялись, что человек в пикапе далеко не уехал. Всем было понятно, что, если он оставил город, у них было очень мало шансов найти его прежде, чем его найдут чудовища Санты или Санта собственной персоной.
Маква указал на запад, и все посмотрели в ту сторону.
– Ты их видишь? – спросил Вернон.
Маква нетерпеливо ткнул пальцем опять, в ту же сторону. По-английски он говорил – им владели все трое шауни, но этот язык их бесил. Маква называл английский «языком-уродом». Изабель отчаялась выучить язык шауни, решив, что, раз уж за все эти годы в ее голове ничего не задержалось, то вряд ли это когда-нибудь случится вообще. Так что, лавируя между индейским упрямством и ее полной неспособностью к языкам, они изъяснялись в основном жестами и междометиями.
– Ну, я ничего не вижу, – раздраженно сказал Вернон. Изабель тоже ничего не видела, но это не значило, что птиц нигде не было. Маква знал Крампуса уже очень давно, по догадкам Изабель – около четырех сотен лет, а чем дольше ты отирался возле Крампуса, тем больше магии тебе доставалось.
Маква посмотрел на них, на слабоумных, а потом пустился вниз по тропинке; двое братьев – Випи и Нипи – последовали за ним. Пожав плечами, Изабель и Вернон отправились следом.
Все пятеро мчались по лесу. Уже темнело, им не было нужды скрывать лица, и Изабель наслаждалась зимним ветром, пляшущим у нее в волосах. Кровь Крампуса текла у них в жилах, даря всем пятерым силу и стойкость. Изабель могла бежать быстрее и прыгать дальше любого человека, могла часами мчаться без устали – но это было еще не все; его кровь отворяла их чувства дикой природе, позволяя видеть и слышать ее так, как не дано было ни одному смертному. Изабель чуяла запах прелых листьев под слоем снега, чуяла рыбу в ручье, слышала, как устраивается на ночлег семейство белок – там, высоко, среди верхушек деревьев. Чувствовала пульс жизни, бьющийся под поверхностью вещей. «Древние силы, – подумала она, – древнее, чем сама земля». И когда она бежала вот так – прыгала, как олень, мчалась сквозь лес с открытой хранителю этой земли душой, – она почти забывала о том, что было у нее отнято.
Вместе с ручьем они поднырнули под шоссе, обогнули несколько домов, и выбежали из-под деревьев на поле позади старшей школы. Школа была все та же – по крайней мере, на вид – как тогда, когда она туда ходила, уже больше сорока лет назад. Она посмотрела на темные окна и задумалась, ходил ли в эту школу ее сын.
Маква поднял руку, и они остановились. Он указал вверх, на низкие тучи. В этот раз Изабель разглядела два пятнышка, круживших где-то в миле отсюда, над младшей школой, расслышала далекие крики воронов. Ее сердце заколотилось сильнее.