Крамер против Крамера - стр. 4
– Я и буду ей помогать. Когда их выпишут: в любое время суток, днем и ночью.
Что тут скажешь? Тед уверял себя в правильности осознанного выбора, опытный папаша оставался при своем мнении. В конце концов Теду разрешили подняться в родильный зал, где Джоанна якобы не могла обойтись без его помощи. По дороге он мысленно прошелся по списку задач: следить за частотой и продолжительностью схваток, не забывать о дыхании, отвлекать разговорами, промокать лоб, увлажнять губы. Я все сделаю как надо. У меня нет времени бояться.
Когда Тед вошел в палату, Джоанна корчилась от боли. Он попытался напомнить ей, как правильно дышать, и она его послала. Женщина на соседней кровати ругалась по-испански. Сестра отодвинула его в сторону. Он представлял все совсем по-другому.
Наконец появился доктор Фиск: высокий красавец с густой гривой белокурых волос.
– Подождите в коридоре, – бросил он Теду.
Через несколько минут врач вышел, и медсестра позвала Теда в палату.
– Уже скоро, – сообщила она. – При следующих схватках начинаем тужиться.
– Как ты, солнышко? – спросил он у Джоанны.
– Ужасно.
Вновь начались схватки; он поддерживал Джоанну, которая тужилась изо всех сил, и вдруг в отверстии показалось темное пятнышко – головка ребенка. Вот оно – великое таинство рождения. Наивно думать, что от тебя что-то зависит. Потрясающе!
– Мистер Крамер! – окликнул его доктор Фиск. – Сейчас будем принимать роды.
Тед поцеловал вымученно улыбнувшуюся Джоанну и вышел с ним в другую комнату.
– Делайте как я, мистер Крамер.
Повторяя за врачом, Тед тщательно вымыл руки, надел голубой халат. Постоял, глядя в зеркало на внешние атрибуты игры, и окончательно понял, что не может повлиять на ход событий. И тогда ему стало по-настоящему страшно.
– Готовы?
– Надеюсь, да.
– В обморок не рухнете?
– Нет.
– Знаете, когда отцов только начали пускать в родовые палаты, появилась теория, что мужчина, увидевший, как рожает его жена, может временно превратиться в импотента.
– Неужели?
– Он испытывает не то потрясение, не то чувство вины, что причинил жене такие страдания, и половой член отказывается выполнять свои функции.
Ему что, больше поговорить не о чем?
– Доказательств пока нет, но наводит на размышления, правда?
– Не знаю.
– Пойдемте, мистер Крамер. Не вздумайте падать в обморок или становиться импотентом, – усмехнулся доктор Фиск.
Теду было не до шуток. Он с каменным лицом вошел в палату, где лежала утратившая всякое достоинство Джоанна, словно подготовленная к странному языческому ритуалу: наполовину прикрыта простыней, ноги подняты и расположены на специальных подставках. Ее окружала толпа: врачи, медсестры, студенты, которые пришли поглазеть на Джоанну с задранными ногами.
– Так, Джоанна, тужьтесь по команде, а затем расслабляйтесь, – велел доктор Фиск.
Тед обрадовался: они проходили это на курсах и тренировались дома.
– Мистер Крамер, встаньте рядом с женой. Можете смотреть сюда. – Акушер указал на зеркало над столом.
– Давайте. Тужьтесь! – крикнул доктор, и все пошло очень быстро: Джоанна стонала, когда накатывала боль, старалась глубоко дышать в промежутках и вновь напрягалась. Тед обнимал ее, и она тужилась еще сильнее.
– Еще чуть-чуть, малышка! – сказал жене Тед.
Они вновь тужились, и вдруг раздался детский крик, Джоанна заплакала, а Тед целовал ее потный лоб и соленые от слез глаза и обнимался со всеми незнакомыми людьми, которые вовсе не были равнодушными наблюдателями, а сияли от счастья. Даже знаменитый доктор расплылся в улыбке, и в этой праздничной атмосфере, пока Уильяма Крамера взвешивали и измеряли, Тед пересчитывал его ручки, ножки, пальчики, с облегчением убеждаясь, что малыш не калека.