Краем глаза - стр. 37
А после инъекции сказал:
– Вы – очень восприимчивый человек, Енох. Подобная черта характера – большая редкость в нашем бесчувственном мире. Но в вашем теперешнем состоянии такая восприимчивость – ваш худший враг.
Врач продолжил обход, а медсестра оставалась с Младшим, пока не стало ясно, что транквилизатор подействовал и кровавая рвота пациенту более не грозит.
Звали ее Виктория Бресслер. Симпатичная блондинка, она, конечно, не могла составить конкуренцию ослепительно красивой Наоми, но последняя, не следовало этого забывать, уже отошла в мир иной.
Когда Младший пожаловался на жажду, сестра объяснила, что пить ему можно будет только утром. Причем на завтрак и ланч ему прописана жидкая диета. И лишь в обед он получит мягкую пищу.
А пока она может предложить ему лишь несколько кусочков льда, причем он должен их лизать, но не грызть.
– Пусть они растают у вас во рту.
Из кувшина на ночном столике Виктория по одному доставала кусочки льда, не кубики, а овальные голыши, и клала их в рот Младшего. Точными, тщательно выверенными движениями, как и полагалось опытной медсестре, но при этом с обворожительной улыбкой и кокетливым блеском глаз, более свойственным куртизанке. Ложку из его рта она вынимала намеренно медленно, как бы сладострастно. Младшему даже вспомнился эпизод трапезы из фильма «Том Джонс».
Младший привык к тому, что женщины пытаются соблазнить его. Внешние данные – тут природа не поскупилась – в сочетании с постоянным стремлением к самосовершенствованию превратили его в интересную личность. А самое главное, благодаря книгам Цезаря Зедда он научился очаровывать людей.
И хотя он никогда не хвастался своими подвигами и не участвовал в посиделках в раздевалке, где другие инструкторы взахлеб рассказывали о своих победах, Младший нисколько не сомневался, что может «обслужить» женщину куда лучше, чем любой другой мужчина. Возможно, слухи о его физических достоинствах и мастерстве дошли до Виктории: женщины часто говорят об этом между собой, пожалуй, даже чаще, чем мужчины.
Учитывая боли в животе и горле и крайнюю усталость, Младший чуточку удивился, обнаружив, что эта миловидная сестричка возбуждает его, превратив ложку в сексуальный объект. И хотя его состояние не позволяло даже подумать о чем-то романтичном, Младшего определенно заинтересовала возможность наладить отношения в будущем.
Конечно, он понимал, что такие мысли греховны, все-таки тело его жены еще не предали земле, и ему не хотелось выглядеть подлецом. Наоборот, он стремился создать у Виктории самое лестное мнение о себе. Наверняка был способ показать ей, разумеется не выходя за рамки приличий, что она его возбуждает.
«Осторожнее».
Ванадий мог это выяснить. С какой бы тонкостью ни отреагировал Младший на Викторию, Томас Ванадий мог прознать про его эротический интерес. Как-то. Каким-то образом. У Виктории не возникнет ни малейшего желания сообщать о той искре, что проскочила между ней и Младшим, она не захочет помогать властям упечь его в тюрьму, ибо в этом случае ее страсть к нему останется неутоленной, но Ванадий сможет пронюхать о ее секрете и не мытьем, так катаньем заставит ее дать свидетельские показания.
Так что ему, Младшему, нельзя говорить ничего такого, что могло бы стать достоянием присяжных. У него нет права даже на то, чтобы подмигнуть Виктории или ласково погладить ее по руке.