Краем глаза - стр. 23
Чем бы закончилось это затянувшееся ожидание, так и осталось невыясненным, потому что дверь открылась, и в палату, в полосе света, упавшей из коридора, вошел врач в белоснежном халате. Лицо его осталось в тени, как и у лодочника из кошмара Младшего.
– Боюсь, вам не положено здесь находиться, – проговорил врач очень тихо.
– Я его не тревожил, – ответил посетитель тоже чуть ли не шепотом.
– Я в этом не сомневаюсь. Но моему пациенту требуется абсолютный покой и отдых.
– Как и мне, – последовал ответ, очень удививший Младшего. Но ему оставалось только гадать, какой подтекст вкладывал в эти слова человек с родимым пятном на лице.
Мужчины тем временем познакомились. Врача звали Джим Паркхерст. Его отличали мягкие, дружелюбные манеры, успокаивающий голос, которые, похоже, способствовали выздоровлению пациентов ничуть не меньше назначенных лекарств.
Человек с родимым пятном на лице представился как детектив Томас Ванадий. В отличие от врача, он не воспользовался привычным, устоявшимся уменьшительным именем, а голос звучал сухо и бесстрастно, не выражая никаких эмоций.
У Младшего возникло ощущение, что если кто и звал этого человека именем Том, так это его мать. Малая часть его знакомых обращалась к нему: «Детектив», большинство: «Ванадий».
– Что случилось с мистером Каином? – спросил Ванадий.
– Необычайно сильный случай гематемезиса.
– Кровавой рвоты. Один из фельдшеров употребил этот термин. Но в чем причина?
– Видите ли, кровь не была темной и кислотной, то есть не выплеснулась из желудка. Она была алой и щелочной. Ее источник мог находиться в пищеводе, но, скорее всего, это фарингеальная кровь.
– Из его горла.
Горло у Младшего болело, его то ли драли когтями, то ли насадили на кактус.
– Совершенно верно. Вероятно, один или несколько маленьких сосудиков лопнули под напором эмезиса.
– Эмезиса?
– Рвоты. Мне сказали, что рвота была невероятно сильной.
– Блевотина перла из него, как вода – из пожарного гидранта, – подтвердил Ванадий.
– Какое образное сравнение.
– Наверное, я – единственный, которому не придется оплачивать счет химчистки, – добавил детектив.
Они по-прежнему говорили тихо, ни один не приближался к кровати.
Младшего радовала представившаяся возможность подслушать разговор. И не только потому, что он надеялся узнать, каковы и на чем основываются подозрения Ванадия. Его также разбирало любопытство… и тревога: что все-таки стало причиной происшествия, приведшего его на больничную койку?
– Кровотечение серьезное? – осведомился Ванадий.
– Нет. Оно прекратилось. Главное для нас – предотвратить новые приступы эмезиса, которые могут спровоцировать новое кровотечение. Он получает противорвотные препараты и физиологический раствор, компенсирующий обезвоживание организма, они вводятся внутривенно, и мы положили мешки со льдом ему на живот, чтобы исключить судороги мышц нижней части живота и уменьшить воспаление.
«Мешки со льдом. Не труп Наоми. Всего лишь лед».
Младший чуть не рассмеялся. Ох уж эта его страсть все усложнять и драматизировать. Оживший мертвяк не пришел, чтобы разобраться с ним: на его животе лежали всего лишь резиновые мешки со льдом.
– Итак, рвота вызвала кровотечение, – кивнул Ванадий. – Но что вызвало рвоту?
– Мы, разумеется, проведем необходимые исследования, но лишь после того, как его состояние будет оставаться стабильным в течение хотя бы двенадцати часов. Лично я не думаю, что мы найдем физическую причину. Скорее всего, ответ надо искать в области психологии: острый нервный эмезис, вызванный сильной тревогой, потрясением от потери жены, видом ее тела.