Размер шрифта
-
+

Краденое счастье - стр. 26

Он ведь чувствовал, как она на него смотрела в первую встречу. Ощущал эти волны. Опытный охотник Альварес всегда чуял, когда добыча потекла. Но эта испугалась его напора. Не привыкла к вниманию. Скромница, мать ее. Ничего, он попробует по-другому.

– Давай начнем знакомство иначе. Как там у вас говорят – Бог любит троицу?

– У меня нет желания с вами знакомиться. Вы похитили меня.

– Ну что ты. Всего лишь привез к себе на ужин. Добровольно ты бы не согласилась.

– А слово «нет» вам не знакомо?

– Ненужное слово, которое могу говорить только я, а не мне. Давай перейдем на «ты».

– Нет.

И бешенство лавиной поднимается по венам все выше и выше. Она нарочно его бесит или набивает себе цену? Так он заплатит сколько угодно. Так было бы проще. Заплатить и делать с ее телом все, что угодно. Она в любом случае покорится. Это уже дело принципа. Сколько бы не упиралась. И предвкушение вкусной охоты начало щекотать ноздри. Когда фанатки, поклонницы, просто бешеные и голодные сучки ползали у его ног, текли и подставляли свои дырки для грязного совокупления, ему было насрать, что они чувствуют… а с этой вдруг захотелось сломать. Чтоб тряслась от мысли о нем, чтоб ее знобило о мысли о нем, чтоб она кончала в ванной сама с собой с мыслями о его члене.

А потом он будет клеймить ее тело в самых разных позах. Ее недоносок муж вряд ли подозревает, что такие существуют. Она будет вопить под ним, извиваться и сходить с ума. Ее жизнь разделится на до и после. Прежней она не станет.

Пусть это будет ценой за гребаное «нет», за то, что осмелилась ударить и унизить. Он впервые захотел больше, чем тело. Сожрать и вытрахать ее душу.

– Смелая девочка. – подошел к ней вплотную, осматривая, охреневая от кристальной голубизны ее взгляда. – А что, если я принесу свои извинения.

– Если или принесете?

Дерзкая дрянь. За каждую дерзость наказать, связать руки, заткнуть рот кляпом и измываться над ее телом так, чтоб от оргазмов теряла сознание.

Подошел к коробке с цветами, взял снизу и поднял, подошел к ней и протянул коробку.

– В знак примирения. Все женщины любят цветы. Не знал, какие любишь ты.

– Я люблю только Миддлемист*1… и вообще считаю, что цветы должны расти в земле, а не умирать в вазе.

Не взяла коробку, а он так и стоял перед ней, как идиот, с этими цветами, которые хотелось запустить в стену так, чтоб вся грязь забрызгала эту высокомерную нищебродку, возомнившую о себе слишком много. Ничего… еще одно очко. Он высушит ее сердце.

Повернулась к свету, и он заметил синяк на скуле, схватил за лицо, повернул к себе.

– Что это?

Дернула головой, сбрасывая его руку.

– Ничего.

– Кто это сделал? Твой муж?

– Нет!

– Да! По глазам вижу.

С трудом справился с адским желанием сесть в тачку, вдавить педаль газа и поехать к этому конченому ублюдку, чтобы раздробить ему череп о стену. Ничего… придет время, и он это сделает. Сделает все, что хочет и с ней, и с ее жизнью.

– Это не ваше дело. Мой муж – хороший человек. И я не собираюсь его здесь обсуждать с вами. Я хочу уйти.

– А я хочу ужинать и ненавижу делать это один. Всего лишь ужин. Он ни к чему не обязывает.

– Я хочу уйти. Сейчас.

– Поужинаем, и я лично отвезу тебя домой.

– Я хочу уйти сейчас. Если это извинения, то я их принимаю и просто хочу домой. У меня слишком много проблем, чтобы просто так ужинать с вами в каком-то клубе.

Страница 26