Краденая судьба - стр. 8
Несколько долгих, тягучих минут ушло на то, чтобы овладеть собой и привести мысли в относительный порядок. Ужасное ощущение, когда у тебя насильно отнимают с таким трудом налаженную жизнь и словно нашкодившего котенка за шкирку выбрасывают в открытый космос. Чувство абсолютной беспомощности угнетало и не давало мыслить связно. Что мне теперь делать? Работы нет. И на астероиде я ее уже не получу. Жилья нет. А хуже всего, что в приличном месте я вряд ли устроюсь. Общегалактическая база данных надежно сохранит за мной статус социально опасной…
Противно заверещал зумм. Я даже вздрогнула. И, не глядя, ткнула пальцем кнопку аудиоканала. Не хочу сейчас никого видеть. Не хочу, чтобы хоть кто-то видел, насколько хреново мне.
– Мария Михайловна Захарова? Здравствуйте!
Мужской голос с легким акцентом был мне совершенно не знаком. Я настороженно поприветствовала в ответ, уже не ожидая ничего хорошего. И оказалась права.
– Мария Михайловна, простите за столь поздний звонок, но я целый день не мог до вас дозвонится. Вы были вне сети.
Я сухо, не вдаваясь в подробности, уверила собеседника, что все в порядке, и отдыхать я еще не собираюсь. И затаила дыхание в ожидании. Что этому незнакомцу от меня надо?
– Меня зовут Сеттрик Уорингтон, я лечащий врач вашего мужа Павла Лебедева. – Сердце у меня в груди сделало кульбит. Пашка! Что с ним? Задать вопрос не успела. Врач меня опередил: – Я прошу прощения, обычно такие разговоры не ведутся по средствам связи. Но у нас с вами, похоже, не стандартная ситуация. Откладывать разговор на потом не желательно. А в больничный модуль вас сейчас не пустят. Поэтому…
Я не выдержала, перебила его:
– Простите мне мое нетерпение, мистер…
– … Сеттрик, просто Сеттрик…
– Что с Пашкой??? Он будет жить?
На том краю эфира упала тишина. Настолько полная и глухая, что я отчетливо слышала, как испуганно бухает в моей груди сердце. И я принялась зачем-то считать эти тяжелые, надрывные удары: раз… два… три… четыре…
Невидимый собеседник смущенно откашлялся:
– Видите ли, Мария Михайловна, ваш муж оказался в самом эпицентре взрыва. Каким чудом он выжил, мне не известно. Обычно в таких ситуациях от человеческого тела остаются только лоскутки. Но Павлу повезло. Он остался жив. И, скорее всего, будет жить дальше…
– Скорее всего? – Мой визг услышали, наверное, на другом конце вселенной. И собеседник запнулся. – О чем вы говорите? Ведь сейчас медицина у нас почти совершенна! Возможно даже полное восстановление утерянной конечности!
Голос Сеттрика стал сразу на десяток градусов холоднее:
– Вы абсолютно правы, Мария Михайловна. Вот только социальная страховка не предусматривает подобный вид процедур. Проще говоря, если вы хотите вырастить себе новую конечность, то вам придется за это заплатить самой.
В голове у меня тоненько прозвенел предупреждающий звоночек. Но я все еще не понимала, к чему клонит врач.
– Собственно, именно поэтому я и беседую с вами сейчас. Мы, конечно, можем залечить все раны и повреждения вашего мужа. Но я совсем не уверен, что он останется после этого нормальным полноценным человеком.
Я тихо ахнула, но врач не обратил на это никакого внимания.
– Хуже всего дело обстоит с верхними дыхательными путями. Очевидно, ваш муж нечаянно вдохнул горящий воздух. Если заживлять без восстановления трахеи и бронхов, я боюсь, ваш муж никогда не сможет больше дышать самостоятельно.