Койонсаари - стр. 16
– Все элементарно, – ответила Ника, – ты, наверное, прямо с самолета побежал на встречу. Это банальный джетлаг. К дальним перелетам и сменам поясов ты привычен, поэтому физически тебя не "колбасит", а вот угнетенное душевное состояние ты все же ощущаешь…
– Фу, какая проза, – обиделся муж, – нельзя же быть таким прагматиком и все объяснять законами физики, математики и физиологии!
– Ты ведь тоже не лирик-романтик, иначе не сидел бы в "Меридиан Найс", – парировала Ника, – а в лучшем случае остановился в каком-нибудь хостеле или вообще только вздыхал бы у телевизора.
– Резонно. Как доехала? Как остров? Соседи нормальные?
– Все нормально. Тут сейчас пик сезона, городок заполнен почти под завязку. Виды – фантастические! Не хуже твоей дю Англе!
– Эх, приехать, что ли? – мечтательно протянул Виктор.
– И испортишь мне всю каторгу?
– Точно! Отомщу женщинам в твоем лице за декабристов!
Они рассмеялись.
В магазине (товары первой необходимости, продукты, копченая рыба, выпечка и сувениры) Ника встретила двух своих соседок из автобуса, словоохотливых женщин в белых панамках. Они засыпали вопросами флегматичную продавщицу, обсуждали, когда и сколько взять копченой рыбы перед отъездом для родственников, оставшихся дома и спорили, какая начинка лучше для калиток и можно ли печь их из пшеничной муки. Одна из женщин бесхитростно поведала, что бывает с ее желудком от ржаного теста, и Ника чуть не прыснула вслух, и тут же сделала вид, что внимательно изучает стенд с магнитами на плашках из карельской березы.
Продавщица, крупная белокурая карелка, не повела бровью.
– Пшеница у нас не растет, – сказала она, – ей тут не климат, да и почва каменистая. Рожь более неприхотливая, вот мы и сажаем ее.
Купив наконец-то по бутылочке "Активии" и по литровой бутылке "Сила воды", дамы удалились.
Покупая на ужин пару калиток с картофелем и брусникой и пакетик копченых колбасок, Ника улыбнулась продавщице, указав взглядом вслед соседкам. Девушка с ответной улыбкой сказала:
– В сезон много таких. День за прилавком постоишь, про все их дела узнаешь.
Тренькнул дверной колокольчик, и в магазин вошли Мияко и Вейдер. Девушка тут же устремилась к витрине с рыбой, а Вейдер с интересом изучал выпечку.
– Раз мы сюда приехали, – сказал он девушке, – то надо отведать настоящих карельских калиток… Ого, смотри, Мия, впервые вижу чебуреки с картофелем!
– Каритки? – смешливо блеснули глаза Мияко. – Это зе дувери в заборе мураноие… деревенского дома! Ты хотесь есть деревянные дувери?
– А здесь это ржаные пирожки, очень, кстати, вкусные, – Женя указал спутнице на ровные ряды румяных калиток.
"Это не они разговаривали в недострое, – подумала Ника, – да и какой смысл им шифроваться?"
Если судить на первый взгляд, то блогеру и владелице "Карюкай" нужно соблюдать осторожность и не "светиться" вдвоем. Особенно – если кто-то знает, что Мацуо – еще и синоби. Но сейчас они мирно вошли в магазин, выбирают рыбу и выпечку, болтают и смеются. Да и о существовании ниндзя, продолжающих жить по древним традициям и заниматься своим ремеслом знает ОЧЕНЬ ограниченный круг людей, не склонных к говорливости. Скрываться от дзенина бесполезно, и Мияко это знает – Ника была наслышана о главе клана "Миеннай Иназуми", Акайо Ямаути хорошо умел держать руку на пульсе, и что-либо скрыть от него невозможно. И если он не воспрепятствовал общению Мияко с петербургским блогером, значит, не видел в них ничего запретного. А больше молодым людям не от кого прятаться. Малышев холост. Мияко не замужем. Да и, насколько знала Ника, у итиноку, женщин-синоби, другие взгляды на отношения с мужчинами, иной менталитет. Значит, в "недострое" разговаривали не они.