Ковид-19. Реанимация - стр. 2
Окна в машине скорой помощи заклеены. Ничего через них не видно. Лежу на каталке – терплю боль. Машина подскакивает на «лежащих полицейских», трясется на переездах. Живот отзывается болью, простреливает.
Но это еще не такая боль, что я испытывал утром до укола Баралгина. Поняв, что не смогу ехать в моем запущенном состоянии, с распухшим животом, я сделал себе укол инсулиновым шприцем в руку. Лекарство шипучее, зато имело превосходный результат. Почти полностью обезболивал живот минимум на двадцать минут. В некоторых случаях эффект длился дольше. В этот день 11 февраля в пятницу инъекция половины ампулы баралгина помогла мне пережить злоключения, бесконечные ожидания перед кабинетами, хождения и переноску тяжестей (любой пакет и мой довольно легкий рюкзак являлись нагрузкой на мышцы пресса).
В городе “Д” мне нашли каталку и откатили в очередь к доктору в приемном отделении. Пожелали удачи, выздоровления и уехали. Я должен был проходить обследования вне очереди, потому что находился в тяжелом состоянии, но избежать ее в некоторые кабинеты не удалось.
Вначале меня осмотрел молодой доктор (хирург, наверное, назову его доктор приемного отделения). Он направил на исследования. После надо было еще раз показаться ему. Первым делом я поехал на рентген. Там пришлось ожидать результат. Потом сдал кровь из вены. В коридоре меня догнала медсестра из процедурного и взяла мазок на ковид.
В общей сложности я провел два часа в коридоре приемного отделения. Чего никак не ожидал. Думал, меня срочно отправят в хирургию или еще куда без такой огромной потери времени.
Один раз доктор приемного отделения, проходя мимо, увидел меня. Он тихонько спросил медсестру: “Документы на трансплантацию в Моники составляли?”
На УЗИ передо мной было три человека и как мой черед идти, доктор закрылся в кабинете описывать результаты. Ко мне подошел доктор приемного отделения и сказал: “С Вами и так все ясно. Можно УЗИ не делать.”
Моя верхняя одежда (куртка, шапка) и зимняя обувь была у брата. Он ходил везде со мной. Доктор велел ему забрать все это и езжать домой.
Меня повел к лифту. Вот я босиком поднялся в хирургию на шестой этаж. Мне вручили карту и объяснили, куда идти на сестринский пост. Кругом – никого. Коридоры пустые. Сестру прождал еще минут десять. Стоять не мог из-за боли, но пришлось облокотиться настойку поста и терпеть.
Наконец, меня определили в палату. Из нее выписывались двое работников с юга. Я сидел на краю постели и ждал, пока освободят койку. А они радовались выписке, благодарили своего бога, что не заболели ковидом. Перед уходом со всеми обнимались и со мной в том числе. Интересная ситуация, если подумать, что они могли заразиться ковидом от меня.
Постельное белье заправил сам. Прилег на бок. Ко мне заходили еще три доктора. Молодые, непонятной профессии. Думал хирурги, но они более походили на менеджеров. Я спрашивал у них, что со мной, будет операция или нет? Отвечали: будет позже. Снова слышал их разговор в коридоре за дверью вполголоса: “Начали оформлять на трансплантацию? В Моники звонили?”
Минимум три раза я слышал неприятное «трансплантация». Загуглил с телефона про Моники. Оказалось, что это крупный центр в Москве и там есть центр занимающийся пересадкой органов.