Ковчег царя Айя. Роман-хроника - стр. 47
– Взять в палатку?
– Нет, во Врата, – успокоил Женю Руданский.
– Значит, ты сейчас уйдешь? – Алла вопросительно взглянула на журналиста.
Кирилл посмотрел в большие Аллины глаза, и ему стало жалко эту женщину. Она явно не хотела отпускать Руданского от себя. Конечно, тому, наверное, были причины, но идти ему все равно надо.
– Не расстраивайся, я должен вас покинуть.
– Погоди! – Алла протестующее подняла руку, – я хочу сказать еще одно… вернее, хочу показать одну вещь. Погоди. Я сейчас.
Она быстро, но изящно, словно для нее было важно подчеркнуть грациозность каждого своего движения, поднялась и, сделав несколько шагов в сторону палатки, достала из нее рюкзак. Порылась в нем и вынула какой-то пластмассовый футлярчик, очевидно, для хранения авторучек. Он был перевязан обыкновенной аптечной резинкой, и Руданский невольно улыбнулся, представив, что Алла хранит под этой черной резинкой какую-то чрезвычайно важную для нее вещь.
– Вот, Кирюша, – сказала она, – посмотри.
Алла протянула футлярчик, и в этот момент рука у нее дрогнула, и он чуть было не упал в траву.
– Ой! – всхлипнула Алла и незаметно, как ей показалось, вытерла пальцем уголки глаз.
– Так! – в дело вмешался Петр, – а ну-ка дай сюда стержень!
Он протянул руку и взял футлярчик из рук жены.
– А теперь, – продолжил он, – мы перестали разводить нюни и успокоились. Хорошо?
Алла утвердительно кивнула головой.
– Это я так… расчувствовалась…
– Я понял, – спокойно сказал Петя, – все мы люди, все подвержены влиянию различных воспоминаний. Очень прошу, держи себя в руках. Если ты здесь, среди нас, начинаешь всхлипывать и ронять слезу, то какой толк от тебя будет там, во Вратах, куда ты собралась идти с Кириллом.
– Извините…, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказала Алла, – секундная потеря самообладания. Больше такого не повторится.
Жене стало жалко подругу, и она набросилась на Петю.
– Петр! Ты не забывай, что она все-таки женщина!
– Я и не забываю, – холодно отрезал Петя, – только ТАМ это никакого значения играть не будет.
– Он прав, – сказала Алла, – не будет. Надо только уметь сдерживаться.
5
Она взяла из рук мужа футлярчик и твердой рукой протянула его Руданскому:
– Возьми.
Кирилл машинально принял довольно увесистую вещь:
– Ого, да он тяжеленький! – невольно вырвалось из его уст.
– Открой и посмотри, – уже совершенно спокойным голосом предложила Алла.
Руданский сдернул резинку и открыл футлярчик. Внутри него лежал какой-то желтоватый стержень в палец толщиной и около 15–17 сантиметров в длину. Кирилл не решился прикасаться к нему рукой и перевел вопросительный взгляд на Аллу.
– Бери, бери, – она поддержала порыв Руданского.
И журналист, больше не раздумывая, аккуратно вытащил стержень и положил себе на ладонь.
– Нравится? – полюбопытствовала Женя.
– Нет, не то…, – поправил ее Кирилл, – какое-то другое чувство у меня появилось. Как сказать… Сопричастность с чем-то древним. Очень необычный стержень. Из чего он сделан? Это медь?
– Золото, – спокойно констатировал Петр.
– Золото? – удивился Кирилл. – Стержень золотой? Погодите, погодите…
Кирилл несколько раз приподнял и опустил ладонь, на которой покоился стержень.
– Да, здесь граммов четыреста, а то и все пятьсот!
– 395, если быть точным, – сказал Петр, – только не весом измеряется эта вещица, а как ты правильно выразился – древностью своей.