Ковчег 5.0. Право на жизнь - стр. 14
─ Да я не о том, ─ растерянно сказал я, глядя на парня и удивляясь вывертам судьбы и ее «случайным» совпадениям. Я плохо помнил своих родителей. Только образы. Ни лиц, ни голоса, ничего такого. Только то, что они у меня когда-то были. У Насти же вообще не было о них воспоминаний. В своем первом приюте мы оказались, когда ей было около двух лет. Мне ─ девять. Может, десять. ─ Сочувствую. Правда. Я сам детдомовский, с «Радуги», что за окружной. Это Москва, если что. Его еще «Цветником» называют. Слышал о таком?
─ А-а-а-а… та ладно? ─ удивленно протянул Костя и выкатил глаза от удивления. ─ Конечно, знаю. Нас им пугают часто. Говорят, что там все плохо. Воспиталки не смотрят, в комнатах по четыре человека живете, и вообще… А я с «Жемчуга», что в Сочинском районе.
─ Это который «Маленькие жемчужинки»? Под Геленджиком? ─ переспросил я, и парень кивнул. ─ Ого! Дорого-богато тебя устроили, я скажу. А что за нас ─ комнаты на четверых далеко не у всех были. Чаще по восемь в одну селили ─ на двухэтажных кроватях спали. И тумбочка одна на двоих стояла, а шкаф на четверых.
─ Офигеть! Как вы жили там?!
─ Да нормально. Но это ладно. Что там на счет поплавать? До того островка дотянешь?
─ Не думаю, ─ мотнул головой Костя, смерив расстояние от нас до ближайшего клочка суши. ─ Я и с протезом бы не доплыл, а без руки и от берега не отойду.
─ Да ну, ладно. Тут метров двести. Ну двести пятьдесят. Неужели не осилишь? ─ Мысль о том, чтобы тащить на себе этого парня, мелькнула и удавилась в зародыше. Я не понаслышке знал о поведении утопающих и о том, что они способны в панике утопить как себя, так и спасающего их человека. Но и оставлять его здесь был не вариант. Детдомовцы так со своими не поступают. Мы можем гнобить друг друга, бить, любить или ненавидеть, но если нужна будет реальная помощь ─ всегда поможем другому. По-другому никак. У нас нет никого в этом мире. Мы сироты, и взаимопомощь и поддержка для нас не просто неписаное правило, а жизнь. Так что бросить его здесь я не смогу. Но как переправить его на остров не рискуя? Умирать нельзя ─ не просто так об этом написали целых три раза. Видимо, отголосок моих мыслей промелькнул на лице, потому что Костя обреченно спросил:
─ Бросишь меня тут, да?
─ Начнем с того, что я тебя не поднимал, чтобы бросать, ─ фыркнул я автоматически. ─ Да и у тебя все еще есть вариант научиться плавать в сжатые сроки. Я тебе даже в этом помогу.
─ Издеваешься?! ─ обиженно и задиристо спросил парень, думая, что я все-таки его тут оставлю одного. Шмыгнув носом, он отвернулся и опустил голову на грудь.
─ Нет, я серьезно. Это океан. Вода соленая, а не пресная, и держит лучше. Так что?
Костя, развернулся, поднял голову и посмотрел еще раз в сторону островов и тут же ее опустил, обхватив руками. Точнее ─ рукой и культей. По этому движению я понял, что там у него точно стоял хороший протез ─ слишком уверенно он ею двигает и чертыхается, когда несуществующие пальцы не могут взъерошить волосы. Приходится делать это другой рукой.
Вид у него был жалобный и обреченный. Даже не знаю, что из этого пересиливает. Мне даже стало совестно, что Костя обо мне так подумал. Он же сам из интерната и должен понимать… или нет. Не знаю. Скорее всего, в его интернате все было по-другому. Лайтовей и не так жестко. Хорошие условия. Образование за счет государства и стопроцентные выплаты и пособия после совершеннолетия, а не как во второсортных домах ─ «скажи спасибо, что тебя тут кормят», не говоря уже о выживании среди других сирот.