Коварный обольститель - стр. 29
– Хочешь пойти со мной? – спросила она. Сенбернар потрусил к двери, с радостным возбуждением виляя хвостом.
Селия заулыбалась.
– Все-таки какая она умница!
Улыбка на лице Уэстфилда погасла. Очевидно, он понял, что чем дольше собака будет у них, тем сильнее к ней привяжется девочка.
– Я вернусь после ужина, папа. – Селия стрелой помчалась из комнаты.
София закрыла книгу и поднялась из кресла.
– Вы можете не торопиться. – На лице графа вспыхнула мальчишеская улыбка.
«Каким невинным он выглядит. Впрочем, медведи тоже выглядят очаровательными – если не думать об их когтях. Что еще у него припрятано в рукаве? Может, он намеревается задать еще парочку неприличных вопросов об анатомии человека?» Она подняла подбородок и опустилась обратно на мягкую подушку.
– Вы хотите меня о чем-то спросить?
– Да.
Она насторожилась, готовясь к его новому коварному выпаду.
– Хотелось бы знать, почему из всех моих книг вы выбрали именно «Робинзона Крузо»?
Вопрос застал ее врасплох. Она этого никак не ожидала.
– Это та книга, которую любил читать мой дедушка.
– Теперь понятно, почему на лице у вас появилось такое выражение, когда вы увидели ее. Можете оставить себе.
– Оставить? Спасибо, но я не могу.
– У меня есть еще один экземпляр в библиотеке внизу.
Словно считая вопрос решенным, он взял лежащий рядом с ним томик в сафьяновом переплете и раскрыл его.
– Вы слишком добры.
Он кивнул в ответ, но не поднял головы. Они читали, и в комнате воцарилась спокойная дружелюбная тишина. Комфортное недолгое перемирие.
История потерпевшего кораблекрушение Крузо пробудила у Софии отзвуки прошлого. Дедушка низким баритоном читает английские слова с сильным акцентом, и Мария поправляет его, когда он изредка сбивается на итальянский. От воспоминаний у нее перехватило горло. Она перевела взгляд на картину деда, висящую на стене. Как удивительно, что эта картина оказалась здесь, в доме лорда Уэстфилда. Хотя она и не была такой большой, как «Река Темза», но являлась одной из его лучших работ. Он писал ее стоя на набережной Челси.
– Вам нравится? – спросил Уэстфилд, глядя на картину.
– Да, она чудесная.
– Это Джанни. Очень немногие его работы выставляются на продажу. Я нашел эту в одном магазинчике на Стрэнде. Вы знакомы с его работами?
– Очень хорошо знакома. Я видела несколько его картин в Национальной галерее.
София сама подарила коллекцию этому музею.
– Значит, когда вы не ухаживаете за больными и обездоленными, то посещаете музеи?
– Иногда.
– Как еще вы отдыхаете, София? Играете в вист? В триктрак? – Он улыбнулся. – Посещаете адское казино Винтона или танцуете на сцене мюзик-холла Морли?
Она поддержала его ироничный тон.
– Последнее, но только по понедельникам.
Он фыркнул, и она тоже зашлась смешком.
– Осторожно, София, ваше остроумие… небольшой перебор.
Он медленно поднял ноги на диван и вытянул их. Закрыв глаза, граф положил на раненую ногу свою сильную ладонь. Взгляд Софии прошелся по его оголенным ногам, по халату и широким плечам, затем остановился на его губах. В животе затрепетали бабочки. Усилием воли она перевела взгляд на книгу и заставила себя читать. Лежа с закрытыми глазами, Хейден слушал, как София тихо шелестит страницами. Время от времени она издавала легкий вздох, который звучал на удивление музыкально. Но, к его большому сожалению, она затихла. Безусловно, то, что он заинтересовался этой женщиной, можно объяснить только нескончаемой скукой. Хотя он действительно получал удовольствие от их перепалок и от того, как сверкали ее прелестные темные глаза, когда она возбуждалась, и от того, как легко краснели ее щеки. Он давно уже не общался с женщинами, которые умели так прелестно краснеть. Почему она затихла?