Коты, вернувшие мне улыбку. История о счастье, книгах и всеобщих любимцах Бейкере и Тейлоре - стр. 26
Дэн обычно тоже не мог удержаться, чтобы не подхватить песню. Он вступал, составляя с Шарлин гармоничный дуэт. Наконец Констанция прекращала мычать и присоединялась к общему пению. К тому моменту я уже полностью теряла надежду сделать хоть какую-то работу и уходила подежурить за абонементным столом.
Но и тут были свои сложности, учитывая широкий контингент публики, заходившей к нам каждый день. Хотя эти трудности носили, как правило, кратковременный характер: если клиенты попадались требовательные или конфликтные, я могла их успокоить, дав исчерпывающие ответы на все вопросы, и они отправлялись по своим делам.
В основном все сотрудники неплохо ладили друг с другом, но, как это бывает в любом рабочем коллективе, вы можете любить своих коллег до самозабвения, но временами они способны довести вас до ручки. Естественно, я всегда знала, что и сама способна достать кого угодно.
Дэн Дойл устроился на работу в библиотеку в середине 1980-х. Его увлеченность буквально всем – от книг до русской истории – была ужасно заразительной. Читатели любили его, так как он всегда с радостью вызывался помочь тому или иному посетителю выбрать книгу, попутно заваливая его дополнительными знаниями по теме. И не только. Он спокойно делился информацией и о своих коллегах. Например, он мог, не колеблясь ни минуты, сообщить всем и каждому, что я люблю зефир с поджаристой корочкой сверху и мягкий внутри. Ну или… Пусть, впрочем, он сам опишет меня.
– Джен иногда бывает немного грубой, и еще она любит поворчать. Но при этом она ведет себя как наседка, готовая взять всех нас под свое крыло, – говорил он. – Временами она раздражительна, но внутри скрывается так много любви, что мы стараемся не замечать ее недостатков, ведь она всегда заботится о нас.
Несмотря на все наши забавы, я никогда не забывала о том, что работаю в библиотеке. Мне нравилось, что это одновременно и публичное место, и строго организованное учреждение с определенными правилами поведения. Так как на тот момент я была уже одним из ветеранов – при открытии новой библиотеки мы добавили в штат нескольких сотрудников, – я привыкла к раз и навсегда заведенному порядку вещей.
При этом я не хотела, однако, чтобы меня воспринимали как одну из тех выживших из ума старух, которые изрекают фразы типа: «В наши времена мы делали это таким образом. И если это было хорошо тогда, значит, будет уместно и сейчас».
В то же время я отлично знала свою работу и, если кто-то мешал мне, могла быть слегка упрямой. Ведь как это обычно бывает: люди склонны считать вас неуступчивой и даже немного негибкой каждый раз, когда вы отстаиваете свои принципы или твердо уверены в том, что ваша точка зрения верна. Если так и было, значит, я поступала верно, а если нет – тогда я, возможно, упрямилась не по делу. Конечно, иногда мое упрямство могло огорчать людей.
Поэтому, даже если «хрустящая, поджаристая корочка»
снаружи была тверда, «мягкая зефирная начинка»
внутри подчас сильно расстраивалась и досадовала.
И этот конфликт со временем лишь усугублялся. Все больше людей приходило посмотреть на котов, и мне периодически приходилось изображать плохого парня. К примеру, и посетители, и сотрудники всегда хотели взять котов на руки, и я была вынуждена весь день объяснять им, что этого делать не стоит. Потому что ни одному, ни второму коту не нравилось, когда их брали. А в случае с Бейкером, если его неправильно взять, можно было причинить ему боль. Кроме того, представьте, что будет, если животных начнут брать на руки четыреста человек ежедневно? Оба кота стали бы похожи на лысых чихуахуа, ну, или, может быть, на чихуахуа с мягкой подбивкой.