Котовский - стр. 18
Суду и следствию нужны были не факты, детали нападений, а фамилии тех бандитов, которые еще не арестованы, адреса, куда передавались деньги и ценности. Котовский утверждал, что деньги направлялись в Красный Крест для помощи раненым, раздавались беднякам. Что сказал Котовский на следствии, мы никогда не узнаем. Но ни молчание, ни сотрудничество со следствием ему уже не могли помочь. Советские историки уверяли, что Котовский даже в камере «смертника» готовил новый побег. Но он был невозможен, да и сам Котовский принял тактику полного раскаяния.
В середине октября 1916 года Котовский был приговорен к повешению Одесским военно-окружным судом: «…подсудимого Григория Котовского, уже лишенного всех прав состояния, подвергнуть смертной казни через повешение…»
Но власти почему-то не спешили исполнить приговор. Сорок пять суток Григорий Котовский просидел в камере «смертников», ожидая повешения. А тем временем он забросал царскую канцелярию прошениями о помиловании и одновременно отослал в местную администрацию просьбу заменить повешение расстрелом.
Преступникам чрезвычайно везло в Российской империи. Еще один «благородный разбойник» – Камо – Тер-Петросян – четыре раза был приговорен к смертной казни через повешение и жив остался! По амнистии в связи с празднованием в империи 300-летия царствования дома Романовых смертную казнь Камо заменили двадцатилетней каторгой (1913), которая через четыре года закончилась освобождением и лаврами героя революции.
Любопытно, что за разбойника Григория Котовского хлопотали популярный тогда командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов* (который по долгу службы должен был утверждать смертные приговоры) и его жена Надежда Брусилова-Желиховская. Котовский, зная, что мадам Брусилова занимается благотворительностью и опекает осужденных, пишет ей письмо, умоляя спасти его. «Письмо длинное, подробное и очень хорошо написанное, – вспоминала Н.В. Брусилова. – На рассвете он должен был быть повешен. Письмо было написано за несколько дней ранее, но никак не могло быть передано… Читая это письмо, первый раз в жизни я отдала себе отчет, что от меня зависят жизнь и смерть человека».
Письмо во многом повторяло «Исповедь» Котовского. Он раскаивался, перекладывал вину на обстоятельства и плохую компанию, сожалел, умолял… Теперь он осознал гибельность разбоя и революции, теперь он за царя и хочет смыть позор кровью… Вот строчки из этого письма: «…поставленный своими преступлениями перед лицом позорной смерти, потрясенный сознанием, что, уходя из этой жизни, оставляю после себя такой ужасный нравственный багаж, такую позорную память, и испытывая страстную, жгучую потребность и жажду исправить и загладить содеянное зло… чувствуя в себе силы, которые помогут мне снова возродиться и стать снова в полном и абсолютном смысле честным человеком и полезным для своего Великого Отечества, которое я так всегда горячо, страстно и беззаветно любил, я осмеливаюсь обратиться к Вашему Превосходительству и коленопреклоненно умоляю заступиться за меня и спасти мне жизнь».
В письме он так именует себя: «…не злодей, не прирожденный опасный преступник, а случайно павший человек». Письмо к Брусиловой спасло жизнь обреченному. Госпожа Брусилова была очень впечатлительна и сердобольна. Мадам Брусилова позвонила командующему Одесским военным округом генералу М. Эбелову (будет расстрелян большевиками в июле 1919 года), прокурору Одессы и попросила их отложить казнь Котовского, чтобы иметь время написать мужу. По настоянию жены генерал Брусилов (герой Брусиловского прорыва) сначала просил губернатора и прокурора отложить казнь, а впоследствии своим приказом заменил казнь пожизненной каторгой. Как только Февральская революция позволила Котовскому покинуть тюрьму, он нанес визит Н. Брусиловой и поблагодарил за свое «чудесное» спасение, заявив, что теперь «будет жить для других».