Кости - стр. 24
Майло залогинился через мобильный терминал в машине Рида и вышел в Интернет.
– Хорошо беседовать с Господом напрямую… начинаем… два совпадения, один – точная копия второго… похоже, она учительница игры на фортепиано, представляла на концерте ученика… по имени… Келвин Вандер.
Поиск по картинке не дал ничего.
– Учителя фортепиано не входят в категорию высокого риска, – заметил Рид.
– Ничто так не портит неделю, как грустная песня, – хмыкнул Майло.
– А что насчет трех других трупов, лейтенант?
– Посмотрим, что обнаружат наши копальщики. А тем временем надо понять, что у нас уже есть.
Я высказал свои мысли о человеке, зацикленном на болоте.
– Может быть, – обронил Майло. Рид не сказал ничего.
Дом Селены Басс, переделанный из гаража, был двухэтажным и располагался за одноэтажным двухквартирным зданием, отделанным белой штукатуркой.
В самой большой квартире в этом здании, окруженном декоративными апельсиновыми и банановыми деревьями, проживала хозяйка «поместья», древняя дама по имени Анюта Розенфильд, величественно восседавшая в кресле на колесиках. Веселая горничная-филиппинка провела нас в тесную гостиную, где было не продохнуть от розовых бархатных драпировок, растений в горшках и фарфоровых фигурок на вычурных подставках.
– В январе ей исполнится сто лет!
Старуха не пошевельнулась. Глаза ее были открыты, но взгляд их казался бессмысленным, а колени ее, похоже, были настолько хрупкими, что не выдержали бы даже веса одной из ее драгоценных фарфоровых куколок.
– Это поразительно, – отозвался Майло, останавливаясь поблизости кресла на колесиках. – Мэм, можем мы получить ключи от жилища мисс Басс?
– Она ничего не слышит и не видит, – сообщила горничная. – Задавайте все вопросы мне. – Она ткнула себя пальцем в грудь. – Луз.
– Луз, можем мы…
– Конечно, офицеры! – Она извлекла ключ из кармана своей формы.
– Спасибо большое.
– С ней все хорошо – с Селеной?
– Вы ее знаете?
– На самом деле, я ее не знаю, но иногда вижу ее. В основном тогда, когда ухожу. Иногда она тоже уходит.
– Когда вы видели ее в последний раз?
– Хм-м… вот сейчас, когда вы это сказали, я припоминаю, что не видела ее уже довольно давно. И знаете, я не видела свет в ее доме… уже несколько дней, по меньшей мере. – Она судорожно вздохнула. – А теперь приехали вы… о, Боже!
– Несколько дней? – переспросил Рид.
– Примерно четыре, – уточнила Луз. – Может быть, пять, я не считала.
– Какой она была?
– Я никогда с ней не разговаривала, мы просто улыбались и говорили «привет». Она казалась очень милой. Красивая девушка, худая, совершенно никаких бедер, сейчас все такие.
– В какое время вы обычно уходите с работы? – спросил Майло.
– В семь часов вечера.
– Кто-нибудь работает здесь в ночную смену?
– В семь часов домой приходит дочь миссис Розенфильд, Элизабет. Она работает сиделкой в больнице Сент-Джон. – Луз заговорщицким шепотом продолжила: – Ей семьдесят один год, но ей все еще нравится работать в неонатальном отделении интенсивной терапии, с младенцами. Так я с ней и познакомилась. Я – аттестованная сиделка и тоже работала в интенсивной терапии. Я люблю младенцев, но здесь мне нравится больше. – Она погладила свою подопечную по плечу. – Миссис Эр – очень славная женщина.
На губах старухи появилась добродушная улыбка. Кто-то напудрил ей лицо, накрасил веки синими тенями, наманикюрил ногти. Воздух в комнате был спертым и густым. Розы и гаультерия.