Костер Померанца и Миркиной. Эссе, лекций, стихи - стр. 13

Я знал, что у Померанца была такая молитва: «Господи, останови мои мысли!», но я не знал, при каких обстоятельствах она возникла. И Зинаида Александровна посвятила меня в подробности важного эпизода их семейной жизни. Произошло это в начале восьмидесятых. У Григория Соломоновича зашкаливало давление, и как раз в этот день пришел посыльный: Померанца вызывали в КГБ. Зинаида Александровна выскочила в коридор и сказала: «Оставьте его в покое! Он болен». – «Ну и что же, мы можем отложить», – ответил сотрудник, принесший повестку. И они отложили. «И Гришенька, – призналась Зинаида Александровна, – был очень недоволен мной: “Ты мне продлила муку”». Несколько дней Померанц не находил себе места, потом он пошел туда, поговорил с ними. Вернувшись, он начал молиться молитвой: «Господи, останови мои мысли!». И мысли остановились. И Григорий Соломонович поправился. Спустя несколько лет КГБ был официально распущен.

Что такое «мои мысли»? Это чувство «я», на которое нанизываются все страхи, все проблемы, все беды. Прекрасный образ дает Рамакришна. Он сравнивает чувство «я» с палкой, которая плывет по течению и болтается на поверхности потока. Может показаться, что вода разделена палкой на две части: по одну сторону Бог, а по другую индивидуальная душа, но в действительности вода одна. Да и может ли какая-то палка разделить поток, а уж тем более океан? Стоит перевести взгляд с палки на океан, и водная гладь станет единой, неразрывной.

Чувство «я», как палка, лежащая на поверхности воды, проводит границу не только между Господом и душой, но между мною и другим человеком. По одну сторону палки собирается все то, что я принимаю за самого себя. По другую сторону собирается все то, что я принимаю за другого человека. «Ад – это другие», – сказал Жан-Поль Сартр. Современный учитель недвойственности Карл Ренц внес существенное уточнение: «Пока ты веришь, что другие существуют, ты живешь в аду»32. На духовном уровне «другой» – это тоже ты. Вот почему Христос говорит, что когда вы накормите голодного и напоите жаждущего, вы утолите Его голод, Его жажду. Но и разница между двумя вероисповеданиями создается чувством «я», которое стоит между ними неприступной стеной. Правда, это уже не просто эго конкретной личности, это коллективное эго, конфессиональное эго, которое навязывает нам свой взгляд на вещи под видом Высшей воли. Именно это эго я называю духовным, и это самое страшное из всех зол.

Большой друг Померанца и Миркиной Сергей Аверинцев прекрасно знал, что «утративший духовные ориентиры верующий может быть куда опаснее любого неверующего». Вот почему «вера опасна; поскольку она ценнее всего остального, она опаснее всего остального»33. Сергей Сергеевич хорошо об этом сказал. Но в то же время сам Аверинцев считал религии Востока «существенно более одноплановыми». Христианство же, по его мнению, открывает такую перспективу, которую не открывает ни одна религия. Я воздержусь от оценки этого суждения, но напомню: одна из опасностей веры и состоит в потребности сравнивания. Иисус не сравнивал себя с Отцом, а если и сравнивал, то говорил: «Отец Мой более меня». Но есть слова, о которых никак нельзя забывать: «Я и Отец – одно» (Иоан. 10:30). Вот и я должен стать одним с тем, в Кого я верю, не сравнивая свой путь к Истине с путем другого человека или народа, потому что сравнение идет рука об руку с сомнением и беспокойством. И палка снова начинает делить океан на правильную часть и неправильную. И тогда нам, конечно, хочется оказаться на правильной стороне. Но нет никакой стороны. Там, где есть «сторона», – нет Бога.