Костер и Саламандра. Книга 1 - стр. 6
И что интересно: мне и в голову не пришло, что она может врать, выдавать себя за принцессу, будучи пёс знает кем. Нет. Она была настоящая. Почему-то я это чувствовала, Даром чувствовала.
И через миг поняла, почему.
– Мой предок был некромантом на троне, – сказала Виллемина медленно. – Я выросла, читая и перечитывая его мемуары. Сама я – абсолютнейшая бездарь. До сих пор я была уверена, что Дар передаётся лишь по мужской линии… но мне кажется, что ваш Дар я еле заметно ощущаю, Карла.
Ого, подумала я и спросила:
– Зачем вы меня позвали?
Она стащила перчатку и дотронулась до моей руки. Я почувствовала, как дрожат её пальцы, – и Дар вспыхнул от её прикосновения.
– Мне нужна помощь, Карла, – сказала она. – Я случайно узнала о вас, сбежала, обманув охрану, я в беде. Мне кажется, что вам я могу доверять.
– Чем я могу помочь? – спросила я, хотя уже начинала понимать.
– Защити меня, – сказала Виллемина еле слышно.
Мне бы себя защитить, подумала я, но сказала:
– Мне надо поехать с тобой?
Это «с тобой» было моей последней проверкой.
– Да, – сказала Виллемина. – Тебе нужно что-то забрать из балагана?
– Жди, – почти приказала я и ровно таким же тоном приказала Тяпе: – Охранять!
Принцесса даже не шевельнулась. Я оставила её в карете под охраной мёртвой собаки и убежала в свой фургон.
Там горела свеча, воняло тухлыми яйцами, а Борода пыталась подогреть на жаровне кастрюлю с водой, чтобы отмыть волосы. Рявкнула на меня:
– Неужели нашёлся какой-то извращенец, которому приспичило переспать с Клешнёй?
– Пошла ты, – буркнула я. – Я занята.
Она ещё что-то говорила о моей омерзительности, но это уже не имело значения. Я вытащила из своего сундучка, из-под вороха тряпья Трактат Межи и Узлы Душ, сунула книги под плащ.
Больше я не взяла ничего.
Площадь у балагана уже была пуста, Горлодёр и Клоп погасили фонари, лохи разбрелись, кроме одного, который тискался с Блондинкой в закутке между фургонами. Я здорово порадовалась, что не нужно никому ничего объяснять.
Извозчик дремал на козлах.
Виллемина открыла дверцу, а Тяпка высунула голову, чтобы ткнуть меня носом. У неё не было языка, чтобы лизаться, и она бодалась, толкала меня головой, как кошка. Я потрепала её по спине, по позвонкам, скреплённым сложными бронзовыми шарнирами, и она, виляя хвостом, врезала Виллемине по руке, как розгой.
Принцесса не вскрикнула, только охнула – и не убрала руки.
– Прости, – сказала я. – Она не умеет рассчитывать, – и пихнула извозчика в бок.
– О! – вздрыгнулся он. – Чего изволите?
– На площадь Дворца, – приказала Виллемина. – Быстрее. Три кораблика старыми.
– Добрая барышня, – умилился извозчик и тронул с места лошадей. В темноте голос Виллемины выдавал её с головой, не помогал мужской костюм.
Я захлопнула дверцу.
– Для иностранки ты здорово говоришь, – сказала я. – Даже знаешь, как называют старые гербовые серебряные монетки. Откуда порядочной даме разбираться в таких низменных материях? Я не слишком люблю читать газеты, но, кажется, ты живёшь в Прибережье не больше года?
– Я наблюдательна, – сказала Виллемина. – Я тебе всё расскажу. Ты должна знать как можно больше.
– Будешь откровенна со мной – буду откровенна с тобой, – сказала я.
У меня отказали все тормоза. Дар жёг меня, как адское пламя, у меня горели щёки, пальцы, я понимала, что суюсь прямо в пасть Тем Силам, что Судьба тащит меня в пекло. Только вот при этом у меня не было моральных сил бросить Виллемину.