Костер и Саламандра. Книга 1 - стр. 42

Олгрен вздохнул, кивнул, раскланялся – и вылетел в виде седого рыболова в открытое окно.

Я села на паркет – и Тяпка тут же пришла сочувствовать.

– Вы устали, деточка? – тоже сочувственно спросил Валор. – Это ничего. Вы всё сделали правильно, дальше будет легче.

Я дала ему руку, всю в дырках, словно шумовка: ранки ещё не успели затянуться, кровоточили. От его поцелуя боль почти прошла.

– Вы меня всегда обнадёживаете, Валор, – сказала я. – Но я верю. Хорошо, что правильно. А вот что будет легче – это вы, кажется, заблуждаетесь.

– А я согласна с мессиром Валором, – сказала Виллемина. – И я восхищена тобой, Карла: ты ужасно храбрая.

Я мотнула головой: она сама на удивление здорово держалась для человека, впервые увидевшего создания Сумерек, да ещё и в такой неоднозначной ситуации. А мне больше всего на свете хотелось добраться до постели.

От нестерпимого желания заснуть не спасала даже Сила Князя вампиров, растворённая в моей крови.

Мы проспали бы до полудня, но Гелхард просыпался рано – и пришлось вставать чуть не на рассвете. Я еле разлепила веки – и слегка позавидовала Вильме: она казалась свежей, как роза.

– Я вчера меньше устала, – сказала Виллемина. – И ещё мне необычно хорошо в обществе мессира Валора. Если у меня и впрямь есть капля Дара, она на него реагирует.

– Ужасно здорово, что он остался поговорить, – сказала я. – Некстати же я заснула!

– Он просил тебе передать, что гордится тобой, – сказала Виллемина, поцеловала меня в щёку и ужасно этим смутила. – Что прекраснейший мессир Олгрен нежно любит тех, кому удалось его вздуть, и, скорее всего, вы сможете стать друзьями.

– Обнадёживающе звучит, – проворчала я. – Вот ещё я б любила тех, кого надо бить, потому что они не понимают слов…

– Мы девушки, – вздохнула Виллемина. – Пресветлый Боже, видишь ли эти цепи?! Как бы мне хотелось, чтобы мессир адмирал был в наших жизнях последним схлопотавшим затрещину за мерзкое поведение…

Меня это насмешило.

– Ничего, Вильма, – сказала я. – Может, чем дальше – тем больше нас будут бояться? Вот запугаем всех хорошенько – и начнут прислушиваться, я надеюсь.

Не успели мы одеться и выйти, как на наши бедные головы свалился Эгмонд. Остановился в дверях будуара Виллемины и сообщил, то ли злорадно, то ли с удовольствием, что прекраснейшая леди Фелисса с милостивого разрешения государыни и в её присутствии даёт большой осенний бал для всяческой золотой молодёжи столицы.

– А тебя не ждут, милочка, – сказал он, вложив в голос столько яда, что, будь в будуаре Вильмы мухи, они бы передохли.

– Конечно, ваше прекраснейшее высочество, – радостно улыбнулась Виллемина. – Вы, как всегда, предусмотрительны и разумны: я предпочту провести день в обществе государя. Возможно, мне удастся немного его развлечь.

Эгмонд покосился на меня – и всё-таки подошёл шагов на пять. И прошептал:

– Отец умирает, де-воч-ка. Ты молись, чтоб пережить его хоть на неделю: я, когда надену корону, тебя терпеть не стану.

Виллемина сложила ладони.

– Я давно вручила судьбу свою Творцу и его воле, ваше высочество, – сказала она кротко.

– В один котёл тебя и твою некромантку! – рявкнул Эгмонд. – Думаешь, я не найду на неё управу?

– Как вам будет угодно, – улыбнулась Виллемина.

Окончательно его взбесила – и он выскочил из будуара, шарахнув дверью. По Тяпке было очень заметно, как ей жаль, что нельзя облаять его вслед.