Космос. Иллюстрированная история астрономии и космологии - стр. 4

Данная книга не требует от читателя углубленного астрономического знания, и мы выражаем надежду, что она будет более или менее самодостаточной – не для всякого, но для тех, кто пожелает ее прочесть. Там, где я обсуждаю последние события, можно обнаружить малознакомые физические законы, и в некоторых последних главах материал естественным образом усложняется. Соответствующие фрагменты можно пропустить, а потом наверстать упущенное, обратившись, например, к работам из приведенного в конце пространного библиографического обзора. В тексте нет сносок, но, опять же, приводимая в конце библиография призвана указать путь ко многим источникам с более детальной информацией. В случаях, когда количество исторических работ за последние годы ускоренно росло, было невозможно составить по-настоящему всеобъемлющую библиографию; и здесь можно заметить явный уклон в сторону источников, доступных на английском языке.

Я всячески использовал опыт, приобретенный в ходе перевода первого издания этой книги на польский, немецкий и испанский языки, и хотел бы поблагодарить Эдуарда Н. Хааса, Джеймса Моррисона, Гастона Фишера и Райнера Сенгерлинга за любезно предоставленные мне исправления, внесенные ими в издания на соответствующих языках. Я особенно признателен Ноелу Свердлову за настоятельные рекомендации подготовить это новое издание, а также Оуэну Гингеричу, Джулио Самсо и анонимному рецензенту за их проницательные комментарии и общие критические замечания. Наконец, принимая во внимание мои предыдущие высказывания относительно экспоненциального роста числа людей, вовлекаемых в астрономию и космологию в последние десятилетия, я выражаю надежду на снисхождение специалистов, чьи исследования не были упомянуты, поскольку мне не удалось найти для них места. Настоящее исследование представляет собой не более чем серию избранных разделов – как мне кажется, вполне репрезентативных в отношении выбранной тематики, хотя и далеко не полную.

Когда производство вычислений требовало не столько электронно-вычислительных мощностей, сколько личных умственных способностей, а числа были окружены большей таинственностью, существовало повсеместное ощущение того, что науки, производящие вычисления с точностью до десятого знака после запятой, несомненно заслуживают называться «точными». Астрономия, как предполагалось, должна в определенном смысле превосходить науки, которые подсчитывали количество лепестков, или получали С как результат сочетания А и В, или предсказывали, что смерть пациента наступит «на этой или на следующей неделе». Если судить с этой узкой точки зрения, астрономия не имела себе равных среди других эмпирических наук на протяжении более чем двух тысячелетий. Однако куда важнее то, что астрономия была точной наукой в течение гораздо более долгого периода времени, поскольку она излагалась в высшей степени логично, на систематической основе, со структурой аргументации, создаваемой по образцу математической, содействуя, время от времени, становлению самой математики. Астрономия и ее сестра геометрия настолько высоко ценились в прошлом, что были приняты в качестве образцов-прототипов для всех эмпирических наук в целом, способствуя обретению ими собственной формы и структуры.