Космократор. Фантастический роман - стр. 34
– Я затрудняюсь ответить, – сказал Федулов. – Я же не паталогоанатом и не судмедэксперт. Я считаю, что нельзя остаться в живых после того, как тебя выпотрошили. Человек погибнет от болевого шока и от кровопотери. Но и стопроцентной гарантии, что они уже умерли к тому времени, как их поджаривали, я не могу дать. Возможно, жизнь поддерживалась чем-то специально. Возможно. А возможно, и нет. Если говорить просто – то вот тут, – Федулов показал на правую ключицу, – и вот тут, – он ткнул пальцем в вену на руке, – у некоторых есть специфические следы, вроде бы как от уколов. Но такие метки есть не на всех телах. А чем кололи людей и кололи ли вообще, я ответить не могу.
Новости, которые он поведал друзьям о жертвах последней ночи, ничего нового не дали – люди были мертвы, но все погибли от различных травм, нанесенных когтями и острыми зубами.
– Собак я только осматривал, но там то же самое, сто процентов! – Федулов сидел в кресле напротив друзей, прикрыв глаза и стараясь казаться спокойным, но его выдавали руки.
Когда он попросил разрешения закурить, Алексей отчетливо увидел, как трясется в прокуренных, толстых пальцах сигарета. Федулов и сам понял, что Алексей заметил это, усмехнулся.
– Да, сержант, нервы тут у всех сдают. Спиртного в поселении почти не осталось. И ладно у нас, даже в Новой Нерхе в трех километрах отсюда у местных почти все выпили! Мужики по несколько тысяч рубликов за бутылку отдать готовы! «Под шофе» караул разводят! Пусть лучше пьют, но работу делают!
– Как вы считаете, кому выгодно остановить работу рудника? – спросил Алексей.
Федулов пожал плечами.
– Откуда ж мне знать? Китаю, халифату, нашим европейским союзникам. Короче, любому, кто не хочет, чтобы федерация была сильной. Ничего не ответил на вопрос, да? Я ж не политик, я же фельдшер. Кому нужно остановить работу рудника здесь? Не знаю, – Федулов пожал плечами, прикурил от окурка новую сигарету, окурок вмял в вонючую пепельницу на столе.
– А капитану?
– Нет, капитану – невыгодно. У него вся жизнь – в руднике.
– А Шестопалову?
– Ну Шестопалову – тем более! – Федулов вдруг запнулся. Запинка была небольшая, крохотная, но Алексей ее все равно уловил. Уловил и запомнил.
– Хорошо… Подскажите тогда вот что: ходит тут по поселению бродяга один такой. Худой, бритый, в черной телаге. Хрипит так странно: «Хатумба, братела!» – Алексей изобразил своего нового знакомого. – Живет, говорит, возле управы.
– Хатумба? Хатумба и есть! Семен Хатумба.
– Он что, заключенный?
– Нет! Ну то есть он сидел когда-то, не исключено, что и не раз, но не здесь! У нас в колонии смертники сидят или те, у кого срок больше двадцати пяти лет. На волю не выходят. А Хатумба из местных! Вырос здесь, в поселке. Он эти места как свои пять пальцев знает. С поселка к нам и прибился. Свои его не очень любят, ну вот он у нас и околачивается. Кочегарит – отапливает общагу, дрова заготавливает для домиков. Да тут он не один из местных работает, но остальные в поселке живут, а он так здесь и пробавляется, что днем, что ночью.
– А почему – Хатумба? Фамилия, что ли?
– Да леший его знает! Служил по молодости где-то. То ли на Гаити, то ли в Зимбабве. Оттуда и нахватался всяких дурацких приветствий. А может, и врет. А фамилия у него какая-то простецкая, вроде Сидорова или Козлова. Запамятовал…