Космические Робинзоны - стр. 25
Становилось всё более понятно, как крупно мы попали, спрыгнув на крышу лифта, в котором ехал необычный человек. Странные постукивания из кабины не прекращались. Что-то периодически бурчало, вызывая в нас с Рыбой крупную дрожь, пробирающуюся по детским телам крупными горошинами гусиной кожи:
«…Есть дом средь болот, тот что пустует годами,
Там тьма одиноко живёт. Та, что не снилась нам с вами.
Она не прощает, она не уснёт,
От женщины в чёрном никто не уйдёт…»
А лифт всё полз и полз наверх, вот уже прошла кровавая отметина седьмого этажа. Я всё ждал, что сейчас, на восьмом этаже девятиэтажного дома, лифт сделает спасительную остановку и нехороший человек, который поёт такие страшные песенки, уйдёт в темноту подъезда в неизвестном направлении, так же быстро как появился из ниоткуда. И нам даже показалось, что лифт натужно останавливается… Вот он вроде уже скрипя встаёт… Но нет. Лифт как будто что-то превозмог, что-то преодолел, закряхтел, заскрипел, и секундная остановка снова сменилась поступательным движением наверх, к страшной смерти двух пионеров между прессом лифта и потолка. Вот и сработала русская рулетка… Мы с Рыбой заплакали. Два маленьких мальчика почувствовали, как не хотят умирать и какой трагедией для них обернулось необдуманная шалость. А человек в чёрном лифте уже вошёл в раж, он уже не шептал, а вполне членораздельно пел:
«…Глазки закрывай, до семи считай,
А когда проснёшься,
Вокруг увидишь рай…»
Мы с Рыбой рыдали в два горла и стали колотить по полу – потолку лифта руками и ногами, в безнадёжной попытке спастись. Но подъёмный механизм всё полз и полз вверх, как и смеющийся человек, не замечая детского плача и крика. До потолка остался буквально метр, мы с Рыбой уже согнулись в три погибели и рыдали в три ручья, но наши слёзы никак не привлекали внимания адского пассажира. А кабина всё двигалась и двигалась вверх, став безжалостной машиной, прессом-убийцей, в котором через пару мгновений через многочисленные щели и светильник в потолке потечёт кровь из раздавленных тел двух маленьких мальчиков, решивших покататься на крыше безжалостного механизма. Убийственный потолок стал огромным как небо и некуда было деваться, в замкнутом пространстве пресса вокруг ни сантиметра спасения, никуда не скроешься. Мы с Рыбой присели на корточки, сжались как два маленьких комочка, а лифт всё едет и едет вверх… Человек всё напевает свои страшные песенки. Мы закрыли глаза, зажали руками уши, легли полностью на крышу лифта, старясь как можно больше растянуться, расстелиться худенькими телами на потолке лифта, как два гуттаперчевых мальчика. Между лифтом и потолком оставалось не больше 50 сантиметров, которые полностью заполнили наши тела. Уже стало трудно дышать, лёгкие сжало, а мы с Рыбой орали, вцепившись друг в друга… Вот уже старуха-смерть протянула к нам свою страшную костлявую руку… Как вдруг…
Щёлк, хряк, дрынь… Лифт остановился. Заскрипели двери, они медленно открылись под визг шестерёнок, и мы услышали удаляющиеся шаги и смех страшного человека с девятого, последнего этажа подъезда. Я и Рыба лежали в позе эмбрионов между лифтом и потолком, на проводах и тросах, вжавшись с пол и друг друга и еле дышали. Были бы мы постарше, нам точно бы пришёл полный каюк, спасла только советская природная худобизна и невысокий рост Андрюхи.