Космические менестрели - стр. 5
– В смысле – без кровопролития? – МакКейн оторвался от зеркала и, повернувшись к Эве, умолк.
Тёмно-зелёное атласное платье в пол обтягивало ладную фигуру девушки, ещё более привлекательную при движении поднятых рук, тщетно пытающихся справиться с застёжкой. Эва чертыхнулась по-русски. Вся команда втайне обожала, когда она ругалась на родном языке, им было совершенно не понятно, что она говорит, но музыка речи завораживала и доносила общий смысл без перевода.
– Фу, вы же леди… где-то… как-то… – пристыдил её МакКейн.
– Ты всё равно ни черта не понял, – пожала плечами Эва.
Грегори подошёл к ней, фамильярно развернулся спиной к себе и мгновенно застегнул колье, но не удержался и слегка провел пальцем по тонкой шее Эвы. Секундное наваждение – девушка даже не заметила или сделала вид.
На «пиру» были все.
Ради такого случая повара были допущены на кухню, и рабочие, изголодавшиеся за время беспорядков по нормальной еде, набрасывались на горячее с аппетитом волков. Только за центральным столом еда отсутствовала. Смертельно бледные представители руководства с начальником станции во главе соседствовали с крепко сбитыми парнями и тщедушным на их фоне Полем, главным представителем оппозиции.
Поль изложил требования бастующих. Команда «Сияния» недоумённо смотрела друг на друга, силясь понять, не ослышались ли они. Требования эти были столь логичны и минимальны, они скорее были похожи на пожелания, что пишут в жалобной книге, а уж претворить эти просьбы в жизнь была вообще делом пяти минут, о чём с радостным облегчением и сообщило начальство станции. Но желание побузить ещё разогревало кровь рабочих, поэтому толпа стала придираться к каждому слову руководителя, выкрикивать оскорбления и откровенно напрашиваться на неприятности.
– Чёрт, хеппи-энда не будет, – скрипнула зубами Эва.
– Смываемся? – предложил Эдди.
Некоторые рабочие повскакивали с мест, взметнулись кулаки, а начальство почти сползло под стол. МакКейн расправил плечи и уже прикидывал в уме план отступления, как Эвелина вдруг встала. Её платье сочным блестящим пятном притянуло взгляды.
– Ну, раз всё улажено и все требования несложно выполнить, – Эва примирительно вскинула руки, – может отпразднуем? Давайте споём.
И она звонко запела старую песню космических первопроходцев:
Нам вера дана в безграничный простор
И в дальние звёзды, что путь озаряют,
Но лёгких путей наш алкающий взор
Не ищет, не жаждет и не принимает.
Саманта подхватила знакомый напев, Грег и Эдди одновременно включились в исполнение, и вот уже весь зал затянул архаичные, но такие родные сердцу строки.
Наш путь – среди хладных задумчивых вех,
Горячих светил и планет многогранных,
В какой стороне не ступал человек,
Туда мы стремимся, мечтою объяты.
Мы знаем вкус соли на терпких губах,
Слепящие вихри, безмолвность галактик.
Но нам – космолюдям – не ведом ни страх,
Ни чёрной дыры иллюзорность объятий.
Абсолютно все – и старатели, решившие побыть бунтовщиками, и управляющие, названные угнетателями – пели, смаргивая слёзы сопричастности. Они не разбирались в сложных, старорежимных оборотах, многие слова песни были для них лишь знаками, маркерами эпохи активного освоения космоса, но всё это вместе вызывало детский восторг и трепет.
Мы вместе, мы – сила. Рассеется мрак