Кошмарная практика для кошмарной ведьмы - стр. 25
Напастей не было, я надавила на дугу медной ручки, и, щёлкнув, дверь открылась в просторную кухню. После сумрака коридора понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к свету, зато запахи – выпечки, варёных овощей и трав – я вдохнула полной грудью, и они почти опьянили.
Перед выбеленной печью стоял массивный стол и лавки, с потолка свисали пучки трав. Стеллажи вдоль стен скрывали кумачовые шторки, а в большое окно искоса падал солнечный луч. Умывавшаяся в его свете чёрная кошка подняла на меня разноцветные глаза.
«Мяу», – алая тряпочка языка болтнулась между клыков и снова заскользила по сжатой в кулачок лапе.
«Ангел» вышел из-за печи с кастрюлей в руках, теперь на нём был фартук и поварской синий колпак. Да, татуировки точно были гомункульными, и от этого по нервам пробежал холодок разочарования и грусти.
– Ты гомункул, да?
Кивнув, Саги – рычащее имя «Сагихар» никак не вязалось с его тонким остроносым лицом – опустил кастрюлю на выступ плиты и вновь исчез за печью.
Тяжко вздохнув, я обошла стол и, поставив чашку, уселась на широкую добротную лавку – отсюда просматривались полки с посудой и закрытая белыми волосами спина. На Саги невозможно было не смотреть. Такой стройный, явно сильный. Когда он повернулся, я с трудом перевела взгляд с точёных черт лица на не менее изящные руки с тарелкой, ложкой и поварешкой. Движения Саги были лёгкими, грациозными. Его создавал мастер с золотыми руками и огромным даром.
Гомункулов часто делали прислугой, у нас в институте была пара десятков. Не слишком умные, будто высеченные из дерева, они прекрасно выполняли черновую работу, но обычная уборка в комнате – верх их возможностей. А Саги напоминал гомункулов столичных борделей и создаваемых для частного использования аристократами – такие и беседу могли поддержать.
Столь изумительных созданий, как Саги, я видела лишь в папиной мастерской. То же щемящее сердце совершенство. Только папино клеймо было замысловатее и пурпурное – цвет придворных мастеров.
Интересно, Саги создан только слугой или у него и сексуальная функция есть?
Он поставил передо мной тарелку, от пряного запаха потекли слюни. Я смотрела в синие-синие глаза, на тонкий острый нос, тонкие губы. Саги отвернулся, и я, моргнув, опустила взгляд на тарелку. Мелкие кубики моркови и прямоугольники клёцок, золотистые ломтики лука и жёлтые пятна жира.
«Какие у Саги глаза…»
Интересно, откуда у местного мага деньги на такого дорогого гомункула? Взяв прохладную серебряную ложку, я размешала цветные кусочки.
А если все функции Саги в норме и куратор приобрёл его скрашивать одинокие ночи? Бывали такие любители.
Положив доску на выступ печи, Саги стал крошить баклажаны.
Удивительно, что никто из практикантов о нём не рассказал. Такие шедевры не каждый день встречаются даже ученикам институтов магии. Особенно ученикам нашего института. Или это недавнее приобретение? Подарок? Или сам маг… нет, если бы куратор мог делать таких гомункулов, он бы озолотился!
Продолжая крутить ложкой в супе, я тихо заметила:
– Эмм… грустно, когда хозяин погибает?
– Хозяин? – полуобернулся Саги, и косой солнечный луч почти дотянулся до прелестного лица.
– Ну… куратор.
– Он не был моим хозяином, я приписан к посту.
У меня отвисла челюсть. Такая красота и просто прислуга штатного мага? Да не может быть!