Кошмар Золотой Орды - стр. 6
Был случай, когда новгородские молодцы, захватив татарский городок, вдруг внезапно покинули его, узнав о приближении большого войска. Ликованию мирного населения и воинов не было конца! Но посланная за удальцами погоня попала в засаду, и все татарские конники были перебиты. Ушкуйники неожиданно для всех вернулись в город и, застав его врасплох, разбили пирующее войско без особых для себя потерь. Два кошмарных дня и две ночи продолжался грабёж. Разъярённые ушкуйники за своих погибших товарищей убили почти всех захваченных в плен воинов, а городок сожгли.
Это был серьёзный урок камским татарам: после этого почти ни один из населённых пунктов на Каме не оказал серьёзного сопротивления. Новгородские мулодцы безжалостно вырезали всех сопротивлявшихся. Когда-то русичам преподали такой же урок сами татаро-монголы: щадили жизни сдавшимся и убивали тех, кто оказывал малейшее сопротивление, причём разрушая (чаще сжигая) всё селение. Спустя небольшое время Русь стала им платить долги по-христиански: «Какой мерой вы мерили, такой и вам будет отмерено!» Начальные люди запретили ушкуйникам пить вино и издеваться над безоружными людьми. Поэтому насилия или пыток не было. Для того жестокого века – более чем гуманно.
Для Кистеня и Дреговича, первых разведчиков-пластунов, было упоение боем, игра со смертью. Дреговича посылали на самые рискованные задания. Добры молодцы даже поговорку сложили: там, где лошадь не вытащит и медведь не осилит, – Дрегович и лошадь заменит, и медведя убьёт. Обладая чудовищной силой, он ещё был и необычайно ловок. Дружба с Кистенём помогла ему в совершенстве овладеть русским боем.
Дрегович, ушкуйник, рождённый в семье смердов, еще в юности познавший утеснения от богатых, искалечивший своего господина и убежавший на Волгу, где промышлял вместе с такими же удальцами, не знал страха и с рвением исполнял воинское дело у новгородцев, как добросовестный ремесленник выполняет свою работу. Отпетый по судьбе, рано лишившийся теплоты семьи, он был далеко не чужд благородства, особенно воинскому братству, а это роднит больше, чем семейные узы. Встреча с новгородскими удальцами перевернула всю его жизнь. Постепенно, в разговорах со старыми воинами, он стал понимать, что выше всего есть ещё и Родина, которую он стал воспринимать и как своё родное село, что недалеко от Мурома, и леса, и поля, и всех русских людей. Вернувшись домой, он первым делом наведался к своему господину и был бы, наверно, схвачен толпой слуг, если бы не два десятка вооружённых удалых его друзей, с которыми боярину пришлось считаться. Нет, Дрегович не мстил, но холуи боярина были обезоружены в первые же минуты. Кто вздумал сопротивляться, тому друзья Дреговича хорошенько намяли бока и обещали в следующий раз снести буйну голову.
– Исполать тебе, боярин, – насмешливо поклонился своему бывшему господину ушкуйник, – слышал, уж очень хотел ты меня видеть, – так вот я перед твоими ясными господскими очами, да, я думаю, ты и никогда меня не забывал!
Дрегович указал на сухую левую руку боярина, плетью висевшую вдоль тела, которую он резко вывернул в своё время, когда боярин попытался ударить его плёткой.
– Что же ты, разбойник, делаешь! – гневно воскликнул боярин Всеслав. – Ты и Бога забыл, и не хочешь мне повиноваться, смерд!