Кошмар Золотой Орды - стр. 13
Самую красивую (а это была жена Никиты) подарили сотнику. Она стояла в стороне, потупив глаза. Сотник, ошеломлённый красотой и женственностью славянки, решил оставить её себе.
Никита вдруг увидел свою жену: жалость и ненависть пронзила его. Как будто бы издалека он услышал:
– Я ещё раз повтораю, зачем ты убыл моых воынов, собака?!
И когда, позабыв себя, Никита со связанными руками бросился на сотника, тот хладнокровно вонзил в его грудь кинжал. Мать увели в Орду, и след её был затерян.
Александр долго сидел в подполе. Потом попытался выбраться, но не смог – обгорелые брёвна не давали поднять крышку. Освободили свои же, деревенские, которые в этот день занимались рыбной ловлей и охотой и поэтому уцелели. Вместе они похоронили на скудельнице (кладбище) убитых родных, поставили деревянные кресты. Постепенно село стало обрастать новыми домами: уцелевшие мужики взяли из других деревень жён, которые нарожали детей. Казалось, и не было лихого наезда татарских нелюдей. Так и Русь, как птица феникс из пепла, возрождается из вроде бы смертельных для неё хваток.
А что оставалось десятилетнему сироте, жившему попервоначалу в шалаше, построенном им же самим, и питавшемуся чем Бог подаст? Идти в люди и быть как рабом? Об этом гордый мальчишка не позволял себе и думать. И летом, пока было тепло, он ловил рыбу и птицу в силки, питался грибами и ягодами. Но осенью, когда стало холодно и надвигалась зима, пристал он к бродячим скоромохам, которые случайно проходили разорённой деревней.
Они обратили внимание на гибкого подростка, научили разным фокусам, гимнастическим упражнениям, метанию ножей. А уж кидал их Кистень метко: за пятнадцать шагов мог воткнуть нож в яблоко. Скоромохи развили в нём необыкновенную гибкость и силу. Заставляли по триста раз приседать, сгибаться пополам и в таком виде держаться продолжительное время. Ещё его заставляли носить тяжёлую поклажу во время длинных переходов.
Высокий, узкий в талии, широкий в плечах, он был к тому же чрезвычайно жилистым, не по годам силён и вынослив. Не нравилось Александру, как те грабили и даже убивали заблудившихся или пьяных, а то и воровали мошны.
Ведь нарочно делали свои представления на главных площадях городов. И покуда зеваки, разинув рты, смотрят на фокусы, то другие ловкачи в толпе быстренько отрезали у богатеньких мошны – скоромошничали. Осуждающе смотрел на тех ловкачей, которые хвастались перед товарищами своими воровскими удачами и смеялись над жертвами, называвшимися тогда простофилями. Уже в то время была разветвлённая преступность, особенно в городах.
Однажды Кистень простудился и тяжко заболел, тем самым став обузой для скоромошьей шайки. Комэха – лихорадка – довела его до крайности. Скоромохи хотели было бросить его умирать прямо посреди дороги, но не допустил друг Братила. Он потащил Александра к кудесникам, которые когда-то, давным-давно, чудесным образом излечили его самого от смертельной чахотки.
Эти жрецы Перуна после Крещения Руси ушли в глухие леса и вплоть до второй половины XIV века сохранили древние обычаи, верования, искусство врачевания и даже приёмы древнерусской борьбы как с оружием, так и без него.
Вот в одно из таких мест и притащил на себе Братила своего друга Кистеня. Капище находилось в глубоком лесу, оно представляло собой небольшое огороженное частоколом место. Особенно были жутки потурчи – заострённые сверху колья, на которых были воткнуты черепа лошадей, что придавало жилью страшный вид. Они были своеобразными оберегами от нечистой силы.