Кощеева гора - стр. 10
– Я уеду.
Это слово пробилось сквозь шумный поток мыслей, заглушивший было речи разгневанной Прияны.
Она хочет уехать? Опять в Свинческ? Еще чего не хватало! Между Торлейвом и Прияной не случалось пока ничего такого, что позорило бы честь Святослава как ее мужа, но Торлейв знал, что Прияна доверяет ему, как родному брату, и потерять ее совсем не хотел.
Красивый, рослый парень, знающий четыре языка и две грамоты, побывавший и в Царьграде, и в Тевтонском королевстве, любимый племянник княгини Эльги и воспитанник Мистины, что в немалой мере заменил Торлейву отца, он мог бы выбрать в Киеве любую невесту. Даже если бы посватался к дочери какого-нибудь князя или конунга, это не сочли бы дерзостью. Прияну он узнал семь лет назад, когда она, шестнадцатилетняя княжна смолянская, только вышла за Святослава, а сам Торлейв еще был отроком пятнадцати лет. Четыре года он видел в ней только княгиню молодую и совсем о ней не думал. Что-то изменилось в ту зиму, когда Эльга отправила его в Свинческ, где Прияна прожила полтора года, не желая делить мужа с Горяной Олеговной. Торлейв привез ей счастливую весть, что соперница удалена из Киева навсегда, и доставил ее обратно. С той зимы она сохранила к нему благодарную, теплую привязанность, но только год назад он сам осознал, что смотрит на нее как мужчина. Всякий назвал бы Прияну красивой – высокая, крепкая, с крупными чертами лица, темными бровями-стрелами, приподнятыми к вискам, она воплощала здоровье и женскую силу, но для Торлейва не это было важно. Он почти не замечал ее внешней красоты, его взор пронзал эту оболочку и устремлялся к ее внутренней силе. Отпечаток этой силы на лице, решительный, твердый, неустрашимый нрав Прияны и делал ее красивой в его глазах.
Даже мысленно Торлейв не задавал вопроса, может ли Прияна его полюбить – слишком привык к мысли, что она любит Святослава, а делить свою любовь на кусочки, как пирог, не станет, не такой она души женщина. Но всякий знак ее привязанности и доверия был ему дорог. То, что сейчас она пришла к нему, было отличием дороже гривны золотой. И это снова что-то поменяло – как будто под ногами образовалась еще одна ступенька вверх.
– Уехать? Куда ты собралась? – так строго спросил Торлейв, как если бы имел власть ей запретить.
– Как Эльга – в Вышгород, – сердито ответила Прияна.
У Торлейва несколько отлегло от сердца. Вышгород – близко, на лодье – день пути, а верхом еще того быстрее. Даже подумалось, и к лучшему бы ей уехать – пока остынет.
Но ее беда не из тех, которые лечит время. Даже измену можно пережить и простить, но сын Малуши так и останется владыкой Северной Руси, отнявшим у Ярика половину его законного наследства.
Однако уехать Прияне и правда стоит, чтобы не наломать дров сгоряча. Хоть она и права в своем возмущении, у Святослава рука тяжелая, и чужая правота еще ни разу не сделала ее легче.
– Ты ему все высказала?
– Ну а как же, – мрачно ответила Прияна. – Но еще мало. Я как вчера услышала, меня чуть не́ум не взял[2]. Думала, сердце лопнет, так и помру прямо в гриднице. Ушла оттуда в Малфридину избу, там и ночевала. Нынче встала раньше девок, оделась и пошла в коровник. Так и не видела его. Пошла сюда. Боюсь, увижу его… или я его убью, или он меня.
– Тогда посиди еще.