Кошачья голова - стр. 23

Из абсолютно кретинского желания не разочаровать приятеля и доказать, что не обманщик, я наклонился к Алине и тихо сказал:

– Барабулька.

На какую-то долю секунды на лице сестры отразилось глубокое отчаяние, но тут же его сменила хитрая морда Палашки. И глаза Палашкины.

Я предал сестру, замечательно…

– А че хошь, дурачина?

По тому, как Палашка изменила тон и легко пошла на контакт, сразу стало понятно – хорошего не жди. Алина по-настоящему испугалась за Артема, но поделать ничего не могла. Это я тоже видел – как она пытается бороться, но все бесполезно.

– Ну ты голос меняешь, ого! А рожу скорчила – тебе только в ужастиках играть! И гример не нужен.

Хорошо еще, что Артем особо не вглядывался в Палашкино лицо и не заметил горизонтальные зрачки. Иначе бы не потребовал:

– Доказательства давай! А скажи-ка, что у меня в кармане? А?

Палашка как проявилась, так и скрылась. Алина, жалко сморщившись, смотрела на Артема, ничего не отвечая. По виску стекала капелька пота.

– Ну и не знаешь ты ничего, – фыркнул Артем, но снимать не прекратил.

Алина попыталась кивнуть. Но тут Палашка вернулась, не дала обмануть. Опять эта жуткая морда вместо лица моей сестры, опять жабьи глаза и гадкий голос:

– Знаю все, а вот и знаю, а вот и знаю. Подарочек хошь? На праву аль на леву?

Я попытался вмешаться, заткнуть Артема, но он воспринимал все как забавную мистификацию, игру, а потому расхохотался радостно и, раньше, чем я успел слово вставить, выпалил:

– А-а, еще и выбирать можно? Ну круто! Давай левую.

– Леву так леву! Ну вот, ну вот, дурачина! Сам вызвал, и вот, и вот! Это тебе, ушастому, не мамкины карманы чистить.

– Ты как узнала? – вырвалось у Артема раньше, чем он успел подумать.

– Ты что, у тети Наты воровал? – не поверил я.

Друг быстро отмахнулся:

– Я только один раз, не хватило на… Неважно. Ну было и было.

Палашка зашлась противным тонким смехом, так не похожим на Алинин:

– Один раз, дурачина! Да каженные три дня. Бз-з-з!

– Да мама мне все равно столько же и дала бы. Всего пятьсот рублей, подумаешь. Она и не заметила.

– Тут полтыщи, там полтыщи, а выходит полторы. А вот, а вот! Потому у бабки своей не крал, не крал с пенсии, заметила бы старая, не мать, а, дурачина? Вот и да! Вот и да! Разоралась бы. Ой, сердце! Ой, караул!

– Да откуда ты все знаешь?

– Дурачина, знаю все! – Палашка мерзко расхохоталась. – А вота ты в автоматы игральные хочешь выиграть, дурачина ушастый?

– Не называй его ушастым. И не играет он ни в какие автоматы, – начал было я.

Но Артем чуть по лицу мне не попал, когда отмахивался как от назойливой мухи:

– Да помолчи ты! Положим, хочу. Да конечно, хочу.

– Так ты еще и играешь? – поразился я.

– Заткнись на секунду, а? – И снова к Палашке: – И что делать нужно? Что за магия?

Палашка следила за нашей пикировкой со злорадным удовлетворением и не вмешивалась, ждала. Я снова предпринял попытку:

– Ты же понимаешь, что даже если выиграешь разок, то это будет самовнушение, а никакая не магия?

– Отвянь. Я уже столько просадил, а это шанс. И вообще-то мне все равно. Главное, чтобы оно сработало.

– А если она тебе скажет зарезать в полночь на кладбище черного козла, зарежешь?

– Если нужно будет, и тебя зарежу.

Он расхохотался, но его шутка мне не понравилась. А вот Палашке пришлась по душе: