Корявое дерево - стр. 20

– Я пешком добрался до леса и увидел домик, о котором они говорили.

Мои кулаки сжимаются сами собой.

– Значит, ты просто взял и вломился в него?

Он сглатывает и облизывает губы.

– Входная дверь была открыта. Сначала я собирался остаться здесь только на одну ночь, но когда никто так и не явился…

– Ты расположился здесь, как у себя дома.

Он опускает голову:

– Простите.

Трудно поверить, что человек может родиться таким эгоистичным. Я открываю было рот, чтобы высказать ему все, что о нем думаю, но тут у двери начинает лаять Гэндальф. Комнату освещает желтый свет автомобильных фар, и Стиг тут же вскакивает и хватает свою сумку. Парень вперяет в меня осуждающий взгляд, и видно, как он напряжен и насторожен.

Я пожимаю плечами, как будто это что-то, не стоящее внимания, но и у меня нервы на пределе. Я, в общем-то, тоже никого не жду, и чего мне совершенно не хочется, так это, чтобы мама прознала, что я сейчас нахожусь здесь.

Стиг свирепо смотрит на дверь, потом опять на меня. Можно подумать, что его разыскивает полиция. От страха у меня начинает сосать под ложечкой… Когда я дотронулась до его пальто, то почувствовала такую ревность, такой гнев. Возможно, он причинил кому-то физический вред и теперь в бегах.

Я смотрю в щель между желтыми клетчатыми занавесками и вижу, что снаружи стоит «Вольво» Олафа.

– Ничего страшного, это просто сосед, – шепчу я.

В дверь стучат, и лицо Стига становится бледно, как мел. Подводка под его глазами размазалась, в волосах застряли щепки. Я понимаю, что и сама выгляжу не лучше. Я не принимала душ, не умывалась и не расчесывала волосы со вчерашнего утра. С моим изуродованным глазом я наверняка выгляжу как сущее пугало.

Сквозь щель между занавесками на меня смотрит женщина с красным лицом, и мы с ней обе вздрагиваем.

– Марта? Это Иша! – Она барабанит по оконному стеклу. Стиг поспешно удаляется в глубь гостиной, и на секунду мне начинает казаться, что сейчас он, возможно, притаится за клетчатым диваном Мормор.

– Что ты собираешься ей сказать? – шипит он.

– Не волнуйся, все будет в порядке, – бормочу я.

В дверь опять начинают молотить, так громко, что проснулся бы и мертвый. Дверь трясется – кто-то пытается открыть ее снаружи. Я бросаюсь к ней и отодвигаю задвижку. На крыльце стоят Олаф, усталый и настороженный, и огромная женщина в дубленке. Полагаю, это и есть Иша. Будучи на несколько дюймов выше Олафа и на целый фут шире, она выглядит довольно грозно. Ее щеки испещрены красными прожилками – вид у нее такой, будто она разделывала мясную тушу и не озаботилась вытереть после этого лицо. Что за срочность? Почему им обязательно надо было являться в такую рань?

Карие глаза Иши вспыхивают, она поднимает руку в перчатке к своему глазу, смотрит сверху вниз на мой и спрашивает громким басом:

– Это сделало дерево?

Я сглатываю и едва заметно киваю.

Иша хмурится, глядя на меня, как будто хочет сказать, что я слишком взрослая, чтобы лазить по деревьям.

– Как?

Я пожимаю плечами и отвожу взгляд. Врач сказал мне, что такое случается нередко – разум блокирует то, что предшествовало получению серьезного увечья, и воспоминания вернутся, когда я буду к этому готова. Но мне все равно тошно оттого, что я ничего не могу вспомнить. Ведь я не залезала на это дерево с тех самых пор, когда была ребенком… по правде сказать, я вообще не знаю, что я на нем делала.