Корявое дерево - стр. 15

Над головой вьется мотылек. Я наблюдаю за ним, словно в трансе, не в силах сдвинуться с места. Может быть, тот парень ошибся. Может быть, он что-то неправильно понял и хоронили кого-то другого. Может быть, Мормор просто гостит сейчас у подруги. Мои плечи никнут. Мормор умерла. Сознание этого словно тяжелый камень у меня в животе.

Крылышки мотылька бьются об электрическую лампочку с еле слышным стуком. Тук-тук. Свет так резок, так ярок, что кажется неправильным, недобрым – как тогда, когда мама будила меня на рассвете ради очередной школьной экскурсии. Я понимаю – жизнь продолжается, но, возможно, все теперь и будет таким: резким, холодным и недобрым. Мотылек с едва различимым глухим стуком падает на стол. Его толстенькое туловище покрыто чем-то вроде меха, пучеглазая голова похожа то ли на лицо пришельца, то ли на крысиную морду. Его бархатистые крылышки раскрываются, и становятся видны белые, ничего не видящие глаза. Удивительно, как вещи кажутся совсем не такими, какими ты их себе представляла, когда разглядишь их поближе.

Не знаю, сколько времени я просидела, опустив голову на стол, в конце концов мои ноги задубели от холода, а рука онемела, и ее начало покалывать. Сколько бы я здесь ни сидела, это не вернет бабушку к жизни. Тяжело вздохнув, я иду к входной двери и закрываю ее на засов.

Потом иду в гостевую спальню, ту самую, где я раньше жила вместе с мамой, когда мы приезжали. По бокам комнаты в маленьких нишах стоят две односпальные кровати, деревянные, выкрашенные серо-голубой краской, украшенные резьбой и расписанные по трафаретам желтыми и красными цветами. С синими бархатными шторами, не пускающими внутрь стылый ночной воздух, ощущение здесь всегда было такое, будто ты спишь в какой-то волшебной сказке. Сейчас одна из кроватей не застелена и находится в беспорядке – простыни переплетены со связанными крючком одеялом и покрывалом, а в комнате стоит едва различимый запах молодого парня. Я закрываю дверь гостевой спальни и иду в комнату Мормор, где, рыдая, заползаю под одеяло.

Я бегу сквозь густой туман, но как бы быстро я ни бежала, я не могу спастись от корявого дерева. Его узловатые ветви хватают меня за волосы, рвут мою одежду, а толстые корни вырываются из-под земли и пытаются обвить мои лодыжки. Мормор стоит ко мне спиной и тщится сорвать с его ветки какую-то висящую на ней материю, но до той невозможно дотянуться. Я вскрикиваю, она поворачивается ко мне, и я вижу, что глазные яблоки у нее черные.

А затем я оказываюсь в полости внутри ствола корявого дерева – я стою по колено в массе гниющих листьев и дохлых тварей. Из этой каши ко мне тянутся грязные черные когти, и я в ужасе кричу. И быстро погружаюсь, погружаюсь – по пояс, по грудь. Падаю, поглощаемая самой землей.

– Мормор! – рыдаю я. – Пожалуйста, ты ведь так мне нужна. Пожалуйста, ты не можешь так уйти… Мормор!

Я еще не совсем проснулась, но меня охватывает облегчение – все хорошо, это был просто сон… И тут на мое сознание обрушивается настоящий, реальный кошмар – Мормор умерла.

Открыв глаза, я вижу тьму, и на секунду мне кажется, что я опять нахожусь в больнице, а мои глаза туго забинтованы. Мое сердце колотится в груди. Почему я ничего не вижу? А потом я различаю очертания огромного гардероба. Я не слепа – просто-напросто сейчас темно. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь унять объявшую меня панику.