Корпорация «Здоровье» – 3 - стр. 7

Райс внезапно улыбнулся:

– Я вам прямо сейчас скажу.

– Серьёзно? – искренне удивился Кроу.

– Теперь, имея это, – Райс кивнул на гусениц, – мы поняли, что искать в мозгу остальных подопытных. А вместе с этим поняли и назначение этого организма. Несмотря на свою уникальность, он очень прост. И однозначно создан искусственно. В природе такого не могло возникнуть. Каждая из этих гусениц, – это собранные в единую устойчивую структуру вирус и клетки, которые им управляются. Можно сказать, что это специальное устройство для записи информации в геном других организмов. Конкретно эти три организма предназначены для изменения нервной системы человека, однако, с возможностью её уничтожения при неудачном изменении.

Кроу вопросительно вскинул бровь.

– В случае с Данте и другими подопытными, мы увидели изменения функции миндалевидного тела, отвечающего за агрессию и страх, – говорил доктор. – Эти вирусные организмы прописывают в нервной системе стимулирование ряда гормонов при активности миндалевидного тела. При этом также стимулируются и лобные доли. Если этого хватает, чтобы полностью успокоить носителя, то всё в порядке. Но если миндалевидное тело слишком активно, эти организмы проводят его частичную ликвидацию.

Кроу слушал с искренним интересом.

– И в итоге мы имеем то, что имеем, – подытожил он, вспомнив целый ряд моментов, связанных с неожиданным наступлением состояния счастья у людей, и задал наиболее важный вопрос:

– Доктор, сможете воссоздать их?

Наблюдая серьёзную заинтересованность в серых глазах директора Управления разведки и контроля над вооружениями, включая биологическое, Райс покачал головой:

– Имея эти образцы, создать биоструктуру возможно. Но, только из оригинального материала. А его мы воссоздать не можем. Мы даже не можем установить, кому он принадлежит.

Кроу задумался:

– Оригинальный материал, это то самое нейронное образование, фрагментами которого они являются?

– Именно, – подтвердил Райс.

Уолтер ещё думал. Сложились некоторые части мозаики. Хотя и невероятные по своей сути.

– Вы посмотрели запись допроса? – спросил Кроу.

– Я, кажется, знаю, о каком моменте вы спрашиваете, – доктор взял со стола планшет, нашёл файл видеозаписи допроса Джека Данте, нажал воспроизведение.

На экране, бывший оперативный сотрудник ЦРУ сидел за столом, глядя пустыми глазами в камеру. Губы двигались, шепча едва слышно:

– Это живое…

На заднем фоне раздался голос психиатра, помогавшего при допросе:

– Джек, что живое? Что вы видели? Расскажите нам.

Данте качал головой, щурил глаза, словно, пытаясь собраться с мыслями. Но в его состоянии это было не возможно. И через несколько секунд после попытки его губы внезапно разъехались в улыбке. Он успокоился. Снова расслабился, запрокинул голову и повис на стуле, мечтательно глядя в потолок.

– Джек, – позвал его врач, – поговорите со мной. Вы рассказывали мне о том, что с вами случилось. Что вы видели? Кого видели? Это живое? Что это такое?

– Да-а-а… – улыбаясь, как ребёнок, вытягивал губы Данте. – Большое…

– Какого цвета? – психиатр играл с повреждённым сознанием человека в детскую игру.

Нужно было дать зацепки, чтобы стимулировать воспоминания.

– Красного, – Джек ещё улыбался, но на лице медленно появлялось выражение ужаса.

– Живое, большое, и красное. Очень хорошо, Джек. А на что это похоже? Это животное?