Корпорация «Подмосковье»: как разорили самую богатую область России - стр. 15

И он был не один такой: вокруг генерала собралась группа людей, которые следовали за ним повсюду. Вот, к примеру, однофамилец Громова Василий. В начале 1990-х годов он разбирал почту будущего губернатора в Минобороны, потом ютился в небольшом кабинете в здании МИДа вместе с десятком других помощников Громова, которые решились перейти с ним в дипломатическое ведомство. Во время выборов губернатора возглавлял штаб Громова. Потом стал заместителем председателя правительства. Именно на таких людях и держится подмосковный кабинет министров.

Когда Громов решил баллотироваться в губернаторы, Алексей Пантелеев тоже остался неподалеку. Тогда главы регионов шли на выборы в паре с предполагаемыми замами. Но вторым человеком в области предполагалось сделать не верного Пантелеева, а депутата фракции «Яблоко» Михаила Меня. Это более известная политическая фигура, к тому же строгого военного генерала неплохо было бы уравновесить демократом – так можно было рассчитывать на поддержку избирателей разных политических убеждений.

Однако через два года Мень уволился и перешел работать в мэрию Москвы, а позже и сам стал губернатором Ивановской области.

В начале 2003 года газеты написали, что Меня «сожрали» «черные полковники».

«О существовании “военного лобби” в администрации Московской области говорили давно и даже оправдывали Бориса Громова, – писала “Новая газета”. – Мол, кому еще ему доверять, как не бывшим подчиненным, с которыми он прошел огонь, воду и медные трубы. Оправдывали до тех пор, пока методы работы новых чиновников не стали напоминать казарменные».

К «черным полковникам» газета причисляла заменившего Меня на посту первого заместителя председателя правительства области Алексея Пантелеева, главу аппарата областного правительства Игоря Пархоменко, его зама Бориса Жиганова, отвечавшего за кадровые вопросы, а также министра печати и информации Подмосковья Андрея Барковского.

За умение снимать людей с должностей Пантелеева и его товарищей прозвали «фотографами». Любимая фраза Пантелеева якобы звучала так: «Чтобы завтра этого человека не было в здании». Если верить газетам, все приходящие работать в подмосковное правительство проходили тщательную проверку, а в кабинетах стояли прослушивающие жучки.

И не только у них. Глава представительства ИКЕА Леннард Дальгрен, построивший три магазина в Подмосковье, описал в своей книге о России встречу с одним сотрудником ФСБ. Придя к Дальгрену в кабинет, он положил на стол какой-то прибор, который тут же запищал и замигал лампочками. «Вы знаете, что ваш кабинет прослушивают?» – спросил ФСБшник. Потом нажал какую-то кнопку на своем аппарате и сообщил: «А теперь уже нет».

Первый магазин по продаже мебели ИКЕА популярной шведской марки открылся в подмосковных Химках в 2000 году.

Казалось, областные власти готовы таких именитых инвесторов на руках носить. Местные министры и губернатор на всех заседаниях рассказывали о том, насколько благоприятен инвестиционный климат в Подмосковье по сравнению со столичным.

И действительно: построить магазин на Кутузовском проспекте в Москве ИКЕА не дали. Глава российского представительства компании Леннарт Дальгрен связывал это с тем, что он не сумел сторговаться с женой бывшего столичного мэра Еленой Батуриной. Ее компания «Интеко», в частности, занималась производством пластиковой мебели, и ИКЕА теоретически могла размещать у них заказы на свои изделия. На одну из встреч с представителями этой компании неожиданно пришла сама Батурина. «Она вошла в комнату посреди разговора и, не представившись, заявила: если мы собираемся закупать продукцию одного из ее предприятий, то делать это предстоит на ее условиях», – писал Дальгрен в своей книге о России. Предложенные условия показались шведам совершенно невыгодными, и они отказались от сотрудничества. Потом им намекали, что именно этот небольшой конфликт стал причиной того, что Москва оказалась для них закрыта.