Корпорация «Гермес» - стр. 2
Он вновь бросил на меня яростный взгляд из-под кустистых бровей.
– Не все так просто, Гермес. Титаны не идиоты, они быстро догадаются. И Амфитрион, став мальчишкой, не обрел разом прежних сил. Думаешь, они дадут вам всем спокойно расти?
Звучало здраво.
– Это мой дар лично тебе, Гермес. За хорошо проделанную работу и интересные беседы. Вот, выпей.
Владыка теней протянул наполненный вином пифос. Я осушил его до дна: мучавшая каждую тень жажда давала о себе знать.
– Что тепе… – спросил я и тут же почувствовал, как обещавшая вернуться мгла вновь застилает взор.
– Сам решай, Гермес. Живи за всех нас. Вдруг тебе повезет?
Не знаю, чего в голосе Аида было больше: привычной насмешки или не присущей ему скорби? Мысли растаяли, утопая в безвременном сне…
Проливной дождь бил по голове и стекал по плечам, обращая волосы в липкое месиво. Тонкая рубаха льнула к телу, желая обратиться второй кожей. Не успел я открыть глаза, как дыхание вышибло внезапным ударом в грудь. Я рухнул в грязную, мокрую лужу. Смех мерзких глоток наждачкой царапал душу.
Я поднял взор на стоящих надо мной паршивцев. Не менее мокрые, чем я сам, в странной диковинной одежде, на их лицах играли злые ухмылки. Пахнут смертными, точно не гиганты.
– Вмажь ему, вмажь! Прямо по морде, пусть знает, как пасть раксрывать!
Они двигались чересчур медленно. Толстый поганец с брюхом навыкате лениво размахнулся. Я поймал его ногу, почувствовал на ладонях скрипящую грязь с подошвы. Резко рванул на себя – противник нелепо задвигал руками и не устоял.
Терпеть не могу Гипноса – вечно дремлющий паскудник любил насылать видения именно на меня. И всякий раз что-то мерзкое: где только такие кошмары берет? А потом еще и удивляется – почему приношу ему почту в последнюю очередь…
– Э, эт че? Совсем страх потерял, хадуй? Ща мы тебе…
Я не стал слушать. Выпрямился, метя головой в подбородок. Возмущенный смертный отлетел к стене, схватившись за нижнюю челюсть. Завыл, как маленький ребенок. И почему подобные ему, получив отпор, всякий раз столь мерзко скулят? Третий из них вдруг заметался. За сверкнувшим в тусклом свете ножом он прятал страх.
Может ли смертный ранить бога? Никогда не задумывался о таких глупостях и не собирался начинать. Тело подчинялось мне беспрекословно: легко прыгнул на него, сшиб с ног. Кулаки врезались в мясистый нос. Я воззвал к кадуцею – сейчас явится мой посох, и я сожгу их в божественном свете. А после погляжу, как будут корчиться и тщетно молить о пощаде их мрачные тени. Обойдусь без Харона, швырну их прямиком дядюшке под ноги, попрошу его напрячь фантазию в выдумывании им наказания. Кадуцей не явился. Прилив сил, только что позволивший совершить бросок, резко иссяк, сменившись противной слабостью.
– Слезь с меня, ненормальный! – Смертный подо мной ворочался, как навозный жук. Недавно опрокинутый толстяк навалился сзади.
Титановы дети! Получит же у меня Гипнос, как проснусь! Толстяк заорал дурным голосом, выпустив меня и с безумием уставившись на свои руки. Да что такое! Он должен был целиком в камень обратиться, а его всего лишь частично парализовало.
Вдруг проснувшаяся под ребром боль выбила из колеи. Мальчишка смог сбросить меня и вскочить на ноги, рассматривая покрытые моей кровью ладони. Он отшвырнул нож как мерзкую жабу, словно совершенное им могло исчезнуть с такой же легкостью.