Коронованный пустотой - стр. 6
После слов старика «я тоже буду ощущать восхищение ученика…» Митя задумался, вспомнив основную причину, по которой состоялся их сегодняшний разговор, про то, как дядя Леня после помощи кошке почувствовал его взгляд из окна. К тому же вспомнились вчерашние слова старика «я хочу отдохнуть, да и ты тоже уставший и кушать хочешь…» – похоже, дядя Леня действительно может чувствовать то, что чувствую я! Далее вспомнились слова о «передачи знаний и эффективности новых возможностей». Он хочет научить меня! То есть я смогу чудесно лечить! Сердце юноши забилось сильнее, а мысли продолжали стремительно развиваться: наверняка это не все умения, возможно, еще я смогу чувствовать других людей! Это реальная способность, в существовании которой за последние сутки я убедился. Кошка – дядя Леня сказал, что у нее котята! Может, знал именно эту кошку? Тут Митя представил котят, подумал, как они голодные ждут мать, которая могла никогда не вернуться… Далее поймал себя на мысли, что отвлекается от основной темы – касаемо его собственных перспектив, и решил возвратиться к ее сути. После секундной паузы в размышлениях, которая выглядела как «отмотка мыслей назад» – от котят к своим будущим возможностям, о которых ему интересней было думать. Эти и, возможно, еще большие «суперспособности», которыми он сможет овладеть… Тут словесные размышления сменились чередой возникающих образов себя в виде магов, волшебников, колдунов – в «состоянии реализованного величия»… Откровенное «самовосхищение», с которым воспринимались «эти картины», сочеталось с «витавшими в воздухе» еще большими перспективами развития – текущего «самовосторга»…
Всю эту «идиллию Митиного будущего величия» прервал зазвучавший голос дяди Лени:
– Эк тебя растащило!
Их взгляды встретились и задержались, Митя хотел отвести голову в сторону, но оказалось, он как бы «застрял» в направлении глаз старика без возможности отвернуться. Дядя Леня, будто заглядывающий юноше в сознание, как-то почувствовал нарастающее волнение Мити из-за возникшего чувства беспомощности и, как бы опомнившись, «отпустил взгляд юноши», отвернувшись первым. Митино волнение сразу исчезло в связи с возникшим пониманием, что сосед нечаянно ограничил его свободу, не желая ничего плохого.
Возникшую неловкую паузу прервал вопросом дядя Леня:
– Ты ведь уже понял, что я могу чувствовать состояние людей?
– Да, есть такое подозрение, – довольно легко и с очевидным желанием продолжить разговор ответил юноша.
– Так вот, – продолжил старик, – по твоему текущему состоянию для меня очевидно, что тебе данная тема интересна, – он излагал спокойно, даже с несколько излишней размеренностью и с очевидным успехом в попытках выражать кратко и понятно новые для понимания юноши темы… – Поэтому, спрашивать твоего формального согласия нет смысла. Раз я сейчас веду с тобой этот разговор, значит, мне тоже эта тема интересна.
Тут Митя немного отвлекся от речи соседа на попытку достоверно понять то, что сейчас с ним происходит. Не замечтался ли он прямо сейчас, сочиняя продолжение событий последних суток, и не «очнется ли он снова к себе – замечтавшемуся» при мысли о том, что происходящее сейчас – его очередная греза? А вдруг в следующее мгновение он ощутит себя прекратившим мечтать и идущим в хлебный магазин, так как мама, будучи дома в обеденный перерыв и не застав еще не пришедшего со школы сына, оставила ему записку на столе: «Борщ в холодильнике. Купи к ужину хлеб». И вот он, уже идущий по улице и предвкушающий, как через несколько минут с огромным удовольствием привычно откусит запеченную корочку от булки хлеба, так как поленился разогреть борщ, а чувство голода как раз сейчас начало себя проявлять… Предвкушение предстоящего разжевывания корочки хлеба прервалось голосом дяди Лени, вернувшим юношу в текущую реальность: