Корона Тьмы. Рождение магии - стр. 11
За голову Ларкина Вэлборна все еще была назначена награда, и, хотя Фрейя сама освободила его из тюрьмы, Хранителя обвиняли в похищении. По этой причине ему постоянно приходилось быть в движении. Мужчине нельзя было оставаться на одном месте слишком долго. По крайней мере, пока все, кто знал его в лицо и искал его, не превратятся в дым и пепел. После этого он сможет успокоиться, но идея осесть где-нибудь в одном месте совсем не привлекала Хранителя. Собственный дом, маленький сад, работа, на которой не нужно каждый день видеть кровь. Ларкин считал, что все это ничего не стоило без человека, с которым он мог бы разделить такую жизнь.
– Она замужем за кем-то другим? – не унималась Кара, зайдя в его комнату. На мгновение она остановилась у стола, сидя за которым, он не менее десятка раз испытывал искушение написать Фрейе письмо.
– Нет, она не замужем.
Кара поджала губы. Теперь она стояла рядом с ним, и он ощущал исходящий от нее запах гвоздики и пива, которое девушка подавала каждый день.
– Она дворянка?
Резким движением он закрыл свою сумку.
– С чего ты взяла?
Понимающая улыбка появилась на лице Кары.
– Значит, я права.
– Нет.
– Лжец, – засмеялась она. Яркий, счастливый звук, который мог бы легко очаровать любого другого мужчину. – Расскажи мне о ней.
Ларкин покачал головой.
– Неважно, кто она. Мы все равно не будем вместе. Ни в этой жизни. Ни в следующей.
– Тогда я помогу тебе ее забыть, – предложила Кара.
Кончиком языка она призывно облизнула губы, приглашая мужчину попробовать ее. Затем она положила руку ему на плечо и медленно погладила темную ткань его рубашки. Пальцы скользнули к пуговицам на груди Ларкина. Но Хранитель схватил Кару за руку, прежде чем она смогла успеть расстегнуть одну из них.
– Я не хочу ее забывать.
Кара казалась удивленной.
– Тебе действительно плохо.
Она убрала пальцы, которые выглядели невероятно нежными и хрупкими по сравнению с его рукой.
– Я желаю тебе всего наилучшего, Кайден, и, если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.
Кара встала на цыпочки и поцеловала небритую щеку Ларкина, а затем повернулась и вышла из комнаты.
Он вздохнул и пожалел, что не смог раскрыть свое настоящее имя этим людям. Но вероятность того, что какой-то гвардеец его схватит, была слишком велика. Хранителю не следовало выделяться, если он не хотел снова оказаться в темнице короля. Ларкин угрюмо перекинул старую вещевую сумку через плечо. Оглядев комнату в последний раз, он спустился по лестнице в главный зал. Уже начинало смеркаться, и в таверне собралось больше гостей, чем было час назад. Вероятно, не в последнюю очередь из-за случившегося. Все хотели знать, что произошло между ним и Ману. В воздухе висел густой запах пива, и голоса гостей звучали громче и бодрее – облегченно. Многочисленные сальные свечи, вспыхивая на стенах комнаты, казалось, прощались с Ларкином.
Несколько жителей деревни заметили его, и их глаза проследили за ним до стойки. Кровь, оставленная ранами Ману, исчезла. И только зарубка от кинжала все еще была заметка на древесине столешницы.
– Кстати, прошу прощения, – сказал Ларкин. Он указал на отметину и примостился на одном из табуретов. – Я заплачу за ремонт.
– Побереги свое золото, – ответил Рэйни, потянувшись за кубком, который, наполнив водой, толкнул к нему. – Я давно хотел заменить это старье. Эта доска уже пережила слишком многое.