Королевы бандитов - стр. 37
– Большинство точно выживут.
Карем все это время стоял с видом человека, которому сказали, что его отец – евнух.
– Это… это жестоко, – наконец выговорил он.
– И что? Сам вызовешься в тестировщики? – Бада-Бхай доверительно ухмыльнулся Гите, словно призывая ее в союзницы, и сообщил: – Он вообще не пьет. Забавно, да?
Карем поморщился:
– Думаю, учитывая источник моих доходов, это вполне естественно.
– А вы пьете? – спросила Гита.
Бада-Бхай шмыгнул носом и разгладил коричневую тенниску на внушительном чреве.
– Позволяю себе иногда. Это ж не преступление. – Он замолчал и поправился: – По крайней мере не грех.
– Тогда, быть может, это вам следовало бы продегустировать яд, которым вы напоили тех несчастных собак? – Гита широко улыбнулась. – Раз уж вы себе столько всего позволяете иногда.
– Слушай, буди, – погрозил ей указательным пальцем Бада-Бхай, – укороти язык. Это всего лишь дворняги. Вот если бы я тхарру на детях тестировал, тогда да, у тебя были бы все основания объявить меня монстром.
Обижаться на то, что он назвал ее «буди» – «старуха», – времени не было.
– Ничего получше в свое оправдание вы не придумали? Может, я вас еще и похвалить должна за то, что вы не привязали к ограде детей и не напоили их ядом? Знаете, а прямо-таки странно, что на Нобелевскую премию столько раз выдвигали Ганди, а не вас!
– Эй, полегче! Я привел этих беспризорных и больных собак в дом, я их приютил, накормил, велел дать таблеток от глистов и кастрировать, то есть это… ну, что там делают с бродячими собаками?.. В общем, у них есть всё – еда, вода…
– И яд, – добавила Гита.
– Так, мне не нужны нотации от старой скучающей домохозяйки, которая мастрячит второсортные побрякушки. Карем, уйми ее наконец!
– Почему это второсортные? – вскинулась Гита. – Почему побрякушки?!
– Она не скучающая домохозяйка! – выпалил Карем.
Гита постаралась не обращать внимания на тот факт, что он не стал оспаривать эпитет «старая».
Бада-Бхай раздраженно засопел и, надвинувшись пузом на Карема, который машинально попятился, начал теснить их обоих к выходу из помещения.
– Это мой бизнес, и если ты, Карем, хочешь, чтобы я продолжал тебе платить, не суй свой нос куда не следует.
– Отпустите собак, – потребовала Гита.
– Нет.
– Отвяжите их немедленно, или я вызову полицию.
– Гитабен… – вмешался Карем, и она, решив, что он принял сторону Бада-Бхая, возмутилась до крайности:
– Что?!
Карем указал на кустарную лабораторию:
– Мы не можем вызвать полицию. Меня арестуют. И тебя, возможно, тоже.
– О…
– Слушай, что тебе мужчина говорит, – надменно кивнул Бада-Бхай. – У него-то, по крайней мере, есть мозги.
– Мы не будем звонить в полицию, – сказал ему Карем. – Но не задержимся здесь ни на секунду. Это была последняя партия тхарры, которую ты от меня получил.
Бада-Бхай пожал плечами:
– Да и ладно. Но не надейся, что сможешь продать свою тхарру кому-нибудь еще в Кохре. Я позабочусь о том, чтобы все узнали, какую отраву ты гонишь. Именно поэтому, как ни тяжело мне об этом говорить, я должен разорвать с тобой деловые отношения… – Он прижал ладонь к сердцу и картинно возвел глаза к потолку. – Совесть не позволяет мне подвергать риску жизнь своих клиентов, втюхивая им метиловый спирт. Но, к счастью для них, я найду новую, чистейшую тхарру.
– И разбодяжишь ее метиловым спиртом?